Подменённый

– Ну, чего там?! – едва завидя Андрея и Юнни, нетерпеливо выпалил Шагадди.

– Хатшак превратился в монстра, – глядя в землю у себя под ногами, угрюмо ответил Андрей.

– Как лейтенант Манн?

– Хуже, – Андрей безнадежно махнул рукой.

– Поня-а-атно, – протянул Шагадди. – Так это вы стреляли?

– Я.

Шагадди молча кивнул. Других объяснений по данному вопросу ему не требовалось.

– А Снаттер где?

– Пошел пописать, – мотнул головой в сторону Андрей.

– Мне бы тоже надо, – смущенно признался Шагадди. – Кто бы помог…

Тишину предвечернего леса разорвала короткая автоматная очередь.

Андрей вздрогнул всем телом, так, словно все до последней пули вошли ему в спину.

– Черт бы его побрал!!!

Схватив с колен Шагадди автомат, Андрей кинулся в лес, все еще надеясь, что произошло что-то другое, совсем не то, о чем он подумал, услышав выстрелы.

– Снаттер! – орал он на бегу во всю глотку. – Снаттер!.. Чтоб тебя!..

Обогнув выросшее на пути очередное дерево, Андрей остановился как вкопанный, едва не наступив на тело Снаттера.

Что это был именно он, можно было догадаться лишь по шевронам на карманах армейской куртки, пришитым мелкими, аккуратными, характерными только для Снаттера стежками. Все лицо было превращено в кровавое месиво. Короткой очередью из автомата, приставленного дулом к нижней челюсти, Снаттер снес себе полчерепа.

– Снаттер… – одними губами произнес Андрей.

Автомат, который он держал в руке, опустился дулом к земле.

Услышав за спиной тихие, крадущиеся шаги, Андрей стремительно обернулся.

В двух шагах от него стоял Юнни. Он ничего не сказал, только быстро облизнул сухим языком потрескавшиеся губы.

– Если ты хочешь сделать то же самое, – указав стволом автомата на труп Снаттера, жестко произнес Андрей, – то делай это прямо сейчас. Я должен точно знать, на кого я могу рассчитывать.

– У него не оставалось иного выбора, – медленно произнес Юнни. – Он знал, что обречен.

– Верно, – кивнул Андрей. – Но он ждал до последнего. Он убил себя не после того, как увидел, во что превратился Хатшак, а только тогда, когда монстр зашевелился у него внутри. Он сделал это, когда понял, что больше ничем не поможет нам, а его присутствие вскоре может стать прямой угрозой для всех оставшихся в живых.

– Сержант, – Юнни поднял взгляд, чтобы заглянуть Андрею прямо в глаза. – Вы думаете, у нас еще есть шанс на спасение?

– Если бы я был уверен в том, что у нас нет ни единого шанса, то поступил бы так же, как и Снаттер.

– Споры летающего шара убили Хатшака всего за сутки, – бросив быстрый взгляд на тело Снаттера, негромко произнес Юнни.

– Ну и что? – сделав вид, что не понял, о чем идет речь, спросил Андрей.

– Я ведь наглотался той дряни, что вылетела из тела Хатшака. – Юнни старался выглядеть и говорить спокойно, но голос его дрожал, а лицо сделалось бледным как полотно. – Значит, и у меня остались всего сутки.

– Слушай меня внимательно, – Андрей поднял к плечу руку с направленным вверх указательным пальцем. – Мы не знаем, что именно попало в твой организм. Быть может, этот газ не представляет для человека никакой опасности. Но даже если это те же самые споры, которые убили Хатшака и Снаттера, то у тебя в запасе еще как минимум сутки. А значит, есть еще и шансы на спасение. И не только у тебя одного. У Шагадди парализована нога. Одному мне его не дотащить. Так что…

Не закончив фразу, Андрей приподнял руки, чуть разведя их в стороны.

– Я все понял, – коротко кивнул Юнни. – И у меня нет оснований не верить вам, сержант. Я остаюсь с вами.

Глава 13

ЯВИВШИЙСЯ ИЗ НОЧИ

Андрей сидел, скорчившись между выступающими из земли корнями огромного дерева. Автомат он держал на коленях, слегка поглаживая кончиками пальцев теплую лакированную поверхность деревянного приклада. Взгляд его безотчетно следил за тщетно пытающимися разорвать ночную тьму чахлыми язычками небольшого костра, разведенного Юнни.

Сам Юнни сидел по другую сторону костра, неподвижный и сумрачный, как вырубленный из черного дерева истукан.

Слева от Андрея, привалившись к дереву плечом, беззаботно храпел Шагадди.

До наступления ночи положение трех людей, затерявшихся среди безумия Гиблого бора, не изменилось.

Шагадди по-прежнему не чувствовал ноги, ужаленной тысяченожкой. Впрочем, сей факт можно было расценить двояко. Плохо было то, что Шагадди все еще не мог самостоятельно передвигаться, хорошо – что он все еще был жив и чувствовал себя не хуже, чем с утра, а это означало, что яд тысяченожки был несмертелен.