Снежная слепота

Когда же Харп попытался о чем-то спросить Вайсану, та просто закрыла лицо передником и, не сказав ни слова, убежала на другую половину дома.

– Слушай, а чего ты вообще-то хотел от них услышать? – поинтересовался Кикул, когда, распрощавшись с Гошелем, который как заведенный без остановки благодарил за свою счастливую жизнь Сущего и хранителя храмовых врат, они вышли на улицу.

Пары выпитой крепкой настойки бродили у Кикула в мозгу, поднимая настроение и располагая к доброй беседе. Кроме того, он чувствовал все большее расположение к Харпу, который, как оказалось, был вовсе не высокомерным занудой вроде Старпола, а вполне свойским парнем. После пары часов, проведенных в обществе Харпа, Кикул готов был согласиться на то, чтобы всю оставшуюся жизнь шататься по поселку в компании с ним.

– Что-нибудь такое, чего я никогда прежде не слышал, – ответил Харп.

– Например?

Харп окинул Кикула изучающим взглядом.

– Ты видишь сны, Кикул?

– Днем почти никогда, а ночью – случается.

– И что ты видишь во сне?

– Я вижу пепел, – не задумываясь, ответил Кикул.

– И все? – удивился такому ответу Харп.

– Ну, наверное, я вижу и еще что-нибудь. Но, когда просыпаюсь, то помню только пепел. Черный и как будто липкий… – По лицу Кикула скользнула тень, значение которой Харп уловить не успел. Это мог быть как след какой-то глубокой, затаенной тоски, так и отражение подсознательного неприятия Кикулом того, о чем он говорил. – Он падает с неба, как снег, и пространство вокруг меня медленно меняет цвет: то, что недавно было белым, становится черным… – Кикул тряхнул головой, отгоняя навязчивое видение, и посмотрел на Харпа. – Зачем тебе это?

– Возможно, во сне мы видим то, что напоминает нам о другой жизни, – ответил Харп.

– В таком случае что означает пепел, который я вижу?

– Этого я не знаю, – покачал головой Харп.

– И никто никогда не узнает, – уверенно закончил Кикул.

Глава 23

Вместе со своим провожатым Харп зашел еще в пару хижин, выбор которых он предоставил Кикулу. И в каждом доме повторялось примерно то же самое, что и у трехпалого Гошеля. Едва завидя на пороге подручного хранителя храмовых врат с каким-то незнакомым человеком, хозяева – а все они были либо людьми пожилыми, либо страдали какими-то физическими недостатками, что не позволяло им работать на золотом руднике, – тут же начинали спешно накрывать на стол.

Наевшись как следует у трехпалого Гошеля, Кикул уже не интересовался едой, но к фляге с крепкой настойкой, непременно оказывавшейся в центре стола, прикладывался неизменно. Харпа удивляло, что при этом Кикул почти не пьянел. Во всяком случае, внешне это никак не проявлялось. Хотя, если как следует прислушиваться к тому, что он говорил, можно было заметить, что слова, произносимые им, несли в себе все меньше смысла. Кикул уже не пытался высказать свое мнение по тому или иному вопросу, который задавал хозяевам Харп, а всего лишь отмечал голосом свое присутствие.

Как ни старался Харп, больше того, что он узнал в доме трехпалого Гошеля, ему услышать не удалось. В отличие от Гошеля, хозяева других домов, где он побывал, даже и не пытались излагать ему свои философские доктрины, способные объяснить то, что происходило вокруг. По большей части они сразу же переходили к восхвалению великой милости Сущего и всеобъемлющей мудрости хранителя храмовых врат. Попытки Харпа убедить своих собеседников в том, что он не является представителем Старпола и не собирается передавать ему то, что ему станет известно во время беседы, разбивались, как волны о скалистый берег. Казалось, один только вид «цепного пса» хранителя храмовых врат лишал хозяев домов дара речи, превращая их мозги в органчики, способные выдавать лишь только стандартные фразы, содержание которых не могло вызвать ни малейшего сомнения в лояльности произносивших их.

На улице уже начало темнеть, когда, покинув очередное жилище счастливых и благодарных Сущему и его наместнику на земле поселенцев, Харп решил, что теперь ему следует по собственному усмотрению выбрать очередной дом.

У Кикула на сей счет не имелось никаких возражений. Он знал, что в любом доме получит свою порцию крепкой настойки и закуски к ней.

– Где живет Шагель? – спросил Харп, вспомнив имя, которое называла во время разговора с ним Айна.

– Там, – Кикул махнул рукой в строну выхода из котловины. – На самом краю поселка.