Бездна

— Я заглянул, чтобы выяснить, не могли бы вы помочь нам чем-нибудь еще, — продолжал Кортес. — Видите ли, мы сталкиваемся с определенными трудностями в расшифровке иероглифов.

Карен нервно сглотнула. Настал момент решительных действий. Довольно игр!

— Доктор Кортес, я была не до конца откровенна с вами.

— Что вы имеете в виду?

— У меня есть полный перевод, причем не только надписи на колонне, а еще и других текстов, созданных в те времена, когда обелиск был обнаружен впервые.

Потрясенный Кортес хлопал глазами, не в силах произнести ни слова, но даже когда дар речи вернулся к нему, не смог произнести ни одной связной фразы.

— Я не… Как же… Но когда…

Это было все, что он сумел выдавить из себя.

— Я обладаю информацией, которую необходимо передать кому-нибудь из представителей власти, — сказала Карен. — Но только не из числа тех, кому подчиняется Спенглер.

— Информация о чем?

— О конце света.

Кортес, немного оправившись от потрясения, с сомнением посмотрел на Карен. Она поднялась на ноги.

— Я понимаю, как это должно звучать для неподготовленного человека, но, если вы позволите мне воспользоваться компьютерным терминалом на втором уровне, я представлю вам доказательства.

Ученый все еще колебался. Карен посмотрела на него сверху вниз.

— После того, что произошло сегодня в кают-компании, кому вы больше склонны доверять — мне или Спенглеру?

Кортес склонил голову, подумал и решительно встал со стула.

— Сравнений тут быть не может. Пойдемте. Коммандер заперся в своей каюте, но его заместитель несет дежурство. Держитесь возле меня. Пока вы со мной, вам нечего опасаться.

С этими словами мексиканец открыл дверь.

Карен последовала за ним. Хотя ей не запрещалось находиться где-либо в сопровождении одного из членов экипажа, она все равно ощущала себя узницей. Молча шагая по коридорам, по обе стороны которых располагались жилые помещения, она затаила дыхание и боязливо заглядывала за каждый угол. Однако им никто не встретился.

Они дошли до лестницы, ведущей на второй — лабораторный — этаж, и Кортес стал спускаться первым. Оказавшись внизу, он сделал Карен знак, что путь свободен. Стоило ей сойти с лестницы, как переходной люк над ее головой с шипением закрылся. В полном молчании они продолжили свой путь мимо лабораторий. — И что теперь? — спросил Кортес, когда они дошли до места назначения.

Карен указала ученому на стул, но сама осталась стоять.

— Информация, о которой я говорила, находится на диске, — сказала она, подошла к клавиатуре и нажатием нескольких клавиш вызвала нужную папку.

Экран заполнился иероглифами и текстом. Карен, как опытный гид, объяснила Кортесу, что есть что, дала прочитать перевод текста из платиновой книги, вкратце рассказала о своих собственных исследованиях и о том, что удалось узнать друзьям Джека.

Через некоторое время Кортес жестом попросил ее замолчать. Он приник к экрану, его пальцы летали по клавиатуре, вызывая все новые и новые объемы информации. Большая ее часть представлялась Карен китайской грамотой, но Кортес, судя по всему, ориентировался в ней, как дельфин в море.

— Этот ваш Чарльз Моллиер поистине выдающийся ученый! То, что ему удалось узнать о кристалле за столь короткое время, просто ошеломляет! Но во многом его выводы подтверждают мои собственные теории.

И ученый вновь углубился в изучение выкладок, таблиц и графиков. По мере того как он поглощал информацию, выражение его лица менялось — от удивления к ужасу. Закончив, Кортес откинулся на спинку стула, снял очки и воскликнул:

— Я знал, что нам необходимо действовать с великой осторожностью! Это безумие — играть со столь могущественной силой!

Карен присела рядом с ним.

— Вы поможете переправить это кому-нибудь, кто прислушается к нашим доводам? — спросила она. — До того, как солнечная буря достигнет Земли, остается всего пятнадцать часов.

— Безусловно! У меня есть друзья в Лос-Аламосе и в Национальной лаборатории Лоуренса Беркли. У них имеются способы довести все это до сведения порядочных людей из правительства.

В душе Карен вспыхнула искорка надежды.

Кортес потер уставшие глаза.

— У вас есть что-нибудь еще? — спросил он.

— Это — все, что мне прислали мои друзья. Но возможно, им удалось обнаружить что-нибудь новое. Я могла бы узнать…