Сибирская амазонка

— Так получилось, — Алексею было не до шуток. — Я здесь вешу на честном слове. Если можно, поторопитесь.

Человек не ответил, но на голову Алексея посыпались сухая хвоя и мелкие веточки. А просвет вверху увеличился, и показались края ямы. Мусор перестал сыпаться, и Алексей поднял голову. С краю ямы свешивались две головы — собаки и человека. Соболь, высунув язык, шумно дышал, видно, изрядно устал. Лицо мужчины было в тени, но, когда он заговорил вновь, Алексей понял, почему голос показался ему знакомым. Сначала он подумал, что ошибся, но нет, сверху вниз на него смотрел не кто иной, как Глухарь. И не только смотрел, а с явным ехидством улыбался.

— Что, сыщик, попал, как кур в ощип?

— Хуже, как щука на крючок, — ответил мрачно Алексей. — Ногами почти достаю до кольев.

— Подожди, сейчас что-нибудь придумаем, — послышалось сверху.

Головы Глухаря и пса исчезли, а на Алексея опять посыпался мусор.

Некоторое время он слышал шаги. Похоже, Глухарь обошел вокруг ямы, примериваясь, что можно сделать для спасения Полякова. Наконец крикнул:

— Ты как, сможешь ухватиться руками за корень, на котором висишь, и подтянуться?

— Смогу, но боюсь, что он не выдержит, — ответил Алексей.

— Понятно, — голова Глухаря опять показалась над краем ямы — Тебе надо будет как-то отцепиться. Сейчас я спущу вниз лесину с сучками По ней плевое дело выбраться из ямы.

— Спускайте! — крикнул снизу Алексей. — Я попробую подтянуться одной рукой и снять тужурку. На это корня должно хватить.

— Осторожно!

С противоположной стороны ямы медленно пополз сучковатый ствол дерева Некоторые ветки задевали Алексея, и он, опасаясь, что его может сбросить вниз, ухватился руками за корень, который хотя и пружинил, но продолжал крепко держать его. Ствол тем временем пересек яму по диагонали.

В принципе он мог попытаться снять тужурку и спрыгнуть на него, но сучья торчали не менее грозно, чем колья на дне ямы.

Алексей с трудом, повисая то на правой, то на левой руке поочередно, скинул тужурку.

Теперь они висели на корне отдельно друг от друга — Алексей и тужурка. Он слегка раскачался и перепрыгнул на дерево, туда, где сучьев было поменьше. Помогла прежняя цирковая закалка. Правда, ноги соскользнули, и он уселся на ствол верхом. Отдышался, затем вскарабкался на дерево, дотянулся до корня и снял тужурку. И только после этого выбрался наверх.

Глухарь сидел на камне неподалеку и курил трубку. Соболь лежал у его ног, видимо, признал за своего. Но только голова Алексея показалась из ямы, он со всех ног бросился к нему. Пес прыгал и визжал от радости, пришлось даже несколько раз оттолкнуть его и грозно прикрикнуть, потому что он не позволял привести себя в порядок.

Алексей все же исхитрился отряхнуть штаны и натянуть тужурку. Глухарь все это время молча наблюдал за ним, попыхивая трубкой. Взгляд его по-прежнему был насмешлив.

Закончив курить, он выбил трубку о каблук и спросил:

— Живой?

— Живой, — ответил Алексей и протянул ему руку. — Спасибо за помощь Глухарь в некотором изумлении вздернул брови и пожал его руку в ответ.

— Смотрел я, как ты от тужурки избавлялся. Циркач, да и только. Гимнастикой, наверно, занимался?

— Пришлось, — улыбнулся Алексей, — теперь вот пригодилось.

— Ты почему один? — спросил Глухарь. — Где Иван?

Или ты отбился от своих?

— Откуда вы знаете Ивана? — спросил Алексей. — Я еще в станице удивился, что вы его по имени назвали.

— Молодой еще, чтобы все знать, — усмехнулся Глухарь. — Но счастливчик! Я ведь мог мимо пройти…

— Соболь бы не позволил, — улыбнулся Алексей и потрепал пса за загривок. — Хороший пес, умный пес… — и поднял глаза на Глухаря. — Я действительно заблудился, а он меня отыскал и привел назад к зимовью. Только здесь никого не оказалось. Ратники веры схватили Ивана, а ребят прогнали домой, в станицу — Нечего было лезть за Шихан, — сказал сердито Глухарь. — Сколько вас предупреждали? Нет, не вняли здравому смыслу, теперь наплачетесь.

— Я не думаю, что они расправятся с полицейским, — сказал Алексей. — От этого им будет много неприятностей.

— А ты что ж, спасти его надумал? — спросил Глухарь. — Сразу предупреждаю, дело гиблое, совершенно безнадежное. Если кто попадает в руки ратников, живым не выходит. Будь он солдат, полицейский или сам губернатор.

С властями они не связываются, но с теми, кто им насолил, расправляются без жалости.