Сибирская амазонка

Даже старец Василий устроился за мешками с песком и очень умело посылал пулю за пулей в сторону врага. А когда один из индусов, особенно нахально размахивавший саблей и выкрикивавший что-то явно издевательское на своем языке, схватился после его выстрела за лицо и ничком упал в камни, старец издал точно такой же ликующий крик, какой издает любой из мирян, добившийся желаемого результата.

Краем глаза Алексей заметил, что Евпраксия подхватила мальчишек за руки и повела к «голгофе». «Неужто сбросит их в пропасть?» — поразился он, но тут Константин отвлек его внимание, велев занять позицию на крыше самой высокой избы. Той, куда их водили на допрос к старцу. Бегом они направились к ней, затем вскарабкались по скату на конек и укрылись за трубой.

Теперь позиции индусов были видны как на ладони.

— У них осталось два снаряда, — проговорил Константин, всматриваясь в то, что творилось возле пушки.

Индусы замаскировали ее лапником и сейчас суетились, заряжая очередной, пятый, снаряд. Константин выругался и, прицелившись, выстрелил. Один из бородатых канониров упал, а второй бросился в сторону, истошно крича и размахивая руками. Константин выстрелил вторично, но не попал. Индусы завопили как бешеные и обрушили град пуль на крепость.

Атаки они не предпринимали, видно, ждали очередного пушечного выстрела, но Константин стрелял весьма метко.

И еще один индус, с громкими воплями, пополз в кусты, волоча раненую ногу. Этот выстрел дал защитникам скита небольшой перерыв во времени. Индусы перестали стрелять и беззаботно сновать между камней, но затеяли настоящую карусель.

Вскочив на лошадей, они принялись носиться по кругу как заведенные, приподнимались на стременах, потрясая саблями и карабинами, и что-то угрожающе орали.

Ратники использовали передышку, чтобы оттащить в безопасное место раненых. Алексей опять заметил Евпраксию.

Теперь она была одна, без мальчишек. Оставалось только догадываться, куда исчезли юные ратники. Вряд ли их столкнули в пропасть, вернее всего, отправили в безопасное место, скрытое убежище. И, возможно, именно там хранились древние книги и образа… Но где находилось это убежище, в каком направлении, этого Алексей не заметил. Евпраксия просто на какое-то время исчезла из поля зрения и через несколько мгновений появилась, будто бы ниоткуда, но уже вооруженная карабином.

Правда, эти мысли мгновенно выскочили из головы Алексея, потому что как раз в этот момент два индуса, используя кустарник, попытались ползком подобраться к орудию. Константин выстрелил снова, опять не попал, но своего добился: индусы порскнули в разные стороны, словно зайцы. Однако последним выстрелом Константин окончательно выдал себя.

Индусы перенесли огонь на трубу, за которой укрывались два недавних узника. Они спрыгнули вниз, а пули уже крошили конек крыши и дикий камень, из которого была сложена труба.

Несколько кусочков свинца срикошетили и, потеряв силу, скатились по скату чуть ли не в руки стрелков. Правда, Алексей не сделал пока ни одного выстрела, ведь его оружие годилось скорее для ближнего боя.

Очутившись на земле, они мгновенно бросился к частоколу.

Несколько ратников пристроилось возле узких бойниц, за мешками с песком, и выжидали, когда индусы ринутся в атаку.

Алексей нашел свободную бойницу, встал на колено и навел бердану на неприятеля. Затем оглянулся. Константин о чем-то разговаривал с Голдовским. Причем оба ожесточенно спорили, энергично жестикулируя и поочередно кивая в сторону позиций Корнуэлла. Большинство ратников, их было человек пятнадцать, с Евпраксией и Родионом во главе, сгрудились верхом на лошадях по обеим сторонам пролома, готовясь выскочить из крепости навстречу индусам.

И тут в пятый раз ударила пушка. Неизвестно каким манером индусам удалось подобраться к ней снова. Алексей не заметил никакого движения и думал, что враг просто-напросто выжидает удобный момент. Но пушка выстрелила. И снаряд с воем взлетел в поднебесье, чтобы в следующее мгновение упасть в самую гущу ратников. Грохот взрыва смешался с криками боли и ярости, ржанием лошадей. Взметнулись вверх обломки бревен, камни, человеческие тела. Людей и лошадей разметало в разные стороны. Когда пыль от взрыва улеглась, взору Алексея предстало ужасное зрелище. Вокруг воронки и несколько дальше от нее валялись, как тряпичные куклы, истерзанные мертвые тела и обезображенные трупы лошадей.