Сибирская амазонка

Кошка порскнула в сторону и, заскочив на лежанку, принялась усердно намывать гостей. Старуха вздрогнула и испуганно уставилась на него маленькими тусклыми глазками.

Левый полностью затянуло бельмо. Но она все же разглядела, что перед ней незнакомый человек. Прикрыв чашку ладонью, принялась быстро-быстро креститься двумя перстами и визгливо, на удивление звонко, кричать:

— Изыди, сатана! Отчепись, анчихрист!

— Бабушка, — Алексей поднялся на ноги, — я только спросить хотел…

Но старуха продолжала голосить и даже плюнула в его сторону. Из сеней показалась хозяйка, из горницы — хозяин.

Алексей виновато развел руками:

— Я ведь только поздоровался.

— Бабка у нас по старой вере живет, — вздохнул хозяин, — даже пищу отдельно принимает. За печкой у нее и молельня своя. Туда нам ходу нет. И блажит, если кто из чужаков подходит. Видишь, миску закрыла. Боится, что бесы в ее кашу проникнут.

— Раньше она в скит ходила на моления, верстах в пяти от села, а после его солдаты сожгли, так она теперь дома молится, — подала голос хозяйка и сокрушенно вздохнула:

— Одна беда с ней!

— Я хотел про книгу спросить, ту, что на божнице лежит.

Узнать, сколько ей лет? — пояснил Алексей свой интерес к бабке.

Лицо старика неожиданно изменилось. Он смерил Алексея подозрительным взглядом.

— Тоже, что ль, про древние книги разведать хотите?

— Хочу, но почему — тоже? Разве до меня кто-то еще о них спрашивал? — насторожился Алексей.

— Да, было дело! — пробурчал нехотя старик и посмотрел на Гаврилу.

— Говори, дед! Им можно, — успокоил его казак.

Дед крякнул, почесал в затылке и нехотя стал рассказывать, но глаза старательно отводил в сторону, из чего Алексей сделал вывод: он знает гораздо больше и говорит, только чтобы отвязаться от назойливого горожанина.

— По прошлом лете заявился к нам один городской. По всей округе рыскал, про книги древние спрашивал. Особливо про Четьи минеи и те, что рукою писаны. В скиты пытался попасть, да к пустынножительным заимкам пробиться, но не получилось. Туда ему дорог не показали. Тогда он бабок наших принялся обхаживать, тех, что бобылками живут. К мамке моей тоже наведывался, так я его так пужанул, что он до угла бежал и все оглядывался, не догоню ли. У старух в загашниках, конечно ж, кое-что имеется, но разве они выдадут божьи книги никонианину, псу шелудивому. Для них все, кто щепотью крестится, — псы вонючие да изверги рода человечьего.

Одну бабку, Измарагду Арсеньеву, каким-то образом уломал, решилась она показать ему какие-то книги, а после вроде учуяла от него запах табака и наотрез отказалась даже из избы выйти.

— А как он выглядел? Как представился? — быстро спросил Иван и переглянулся с Алексеем.

— Мне он не представлялся, поскольку никакого заделья ко мне не имел. Может, старухам, возле которых вертелся, как-то и назывался, про то не знаю и сказать ничего не могу.

А был он из себя белесый, волосы редкие, назад он их зачесывал, да еще все время рукой отбрасывал со лба. На носу очочки круглые. Борода клином, но маленькая совсем, с кулак — не больше, усы у нашей кошки гуще, чем у него. Ростом, — он смерил взглядом Ивана, — повыше вас на голову. Вот и все!

— И что ж, он за книги большие деньги предлагал? — спросил Алексей.

— Нет, деньги бабки не принимают. Деньги от Анчихриста. Но он не просил продать их, просто посмотреть.

— Удалось ему их увидеть или вы не знаете об этом? — спросил Иван.

— Не знаю, — развел руками дед, — но уже после его отъезда полыхнули сразу две избы, в которых у нас одинокие старухи проживали. Та же Измарагда Арсеньева. Обе в огне погибли. Урядник долго потом в золе копался. По его словам, бабок сначала убили, а после избы подпалили.

— Их ограбили? — уточнил Алексей.

— Добра у них особого не было, и то все выгорело. Но самое странное, что книги-то не сгорели!

— В огне уцелели? — поразился Иван.

— Нет, от огня их не спасти, горят, как порох, — вздохнул дед. — Просто книг в избах не было, когда те огнем занялись.

Урядник ничего в пепле не нашел, а ведь застежки и бляхи медные не горят. Выходит, или старухи книги те не в избах хранили, или кто-то их украл, а потому и бабок убил. И избы поджег, чтобы следы замести.

— Этого человека искали? — спросил Иван.

— А про то нам неведомо. — Старик взмахнул рукой, приглашая гостей в горницу:

— Пройдемте к столу, а то вся рыба остыла. — Но на пороге вдруг остановился и пристально посмотрел на Алексея. — Урядник по тем случаям всех в селе опросил, а поймал ли того байстрюка в очочках, про то нам не докладывали. Да, — встрепенулся он, — дня через два урядник у нас в Мотылеве покажется, если хотите, расспросите, что к чему.