Сибирская амазонка

Алексей осмотрелся по сторонам. Они находились на крошечной полянке на берегу неизвестной реки, очевидно, притока Кызыра. Слева и справа высились отвесные скалы.

Неожиданно непонятно откуда выскочил Соболек. Он подбежал к костру, шумно и бесцеремонно отряхнулся и, усевшись напротив Сашки, преданно уставился на него.

— Знаю, что голодный, но потерпи, скоро кашу сварю, накормлю, — сказал Сашка, поглаживая кобеля. И, заглянув ему в глаза, с надеждой спросил:

— Что? Нашли Воронка?

Пес вскочил на лапы, завилял хвостом. И в этот момент призывно заржала одна из кобылиц. Весь небольшой табун встрепенулся, ожил от дремоты и резво переместился к противоположному от костра краю поляны. Послышался треск сучьев, негромкий разговор. Первым на поляну выскочил живой и невредимый жеребенок. Лошади радостно заржали и обступили его со всех сторон, кивая головами и переступая ногами.

Они радовались возвращению блудного сына в табун.

Следом показались Иван и Шурка. Глаза их блестели, и, не в пример оставшимся товарищам, одежда на них была сухой, и выглядели они более бодрыми и отдохнувшими. Причину столь разительной перемены поспешила объяснить Шурка.

— Сашка, Лексей Дмитрич, мы тут с дядькой Иваном брошенное зимовье нашли. Меньше, чем в полуверсте. Вьюки туда запросто можно на себе перетащить, чтобы с лошадьми не возиться. — Она радостно засмеялась и оглянулась на своего любимца. А Алексей чертыхнулся про себя. И как можно было сразу не догадаться, что Шурка — девчонка? И лицо у нее нежнее, и кость тоньше, чем у Сашки, и шейка точеная из-под воротника совсем не по-мальчишески выглядывает.

Они засуетились, собираясь перебраться в зимовье. Там можно, по словам прибывших, развести огонь в печурке, обогреться, высушить одежду и хорошенько выспаться под крышей, не опасаясь новой бури. Путь к Шихану предстоял недолгий, но более сложный и опасный. И после бессонной ночи его вряд ли получится преодолеть. Поэтому единодушно решили остановиться на дневку, чтобы хорошенько отдохнуть и еще раз обсудить свое положение и намерения перед решительным броском к цели.

А что касается Шурки, Алексей решил пока не сообщать Ивану, что в их ряды затесалась девчонка. Возможно, он сделает это позже, когда Иван наберется сил, чтобы достойно встретить еще один удар по своему самолюбию.

Глава 23

Крытая щепой, низкая, в четыре венца избушка притулилась в тени отвесной скалы, чья вершина терялась в облаке, зависшем над поляной. Единственное крошечное оконце с прогнившей рамой было, видимо, когда-то затянуто бычьим пузырем, а теперь узкий подоконник покрывал мох, на нем успел вырасти крошечный кедр. Небось, затащил сюда пару лет назад бурундук или хозяйственная мышка несколько орешков, а после забыли про свою схоронку.

Узкий топчан рядом с выложенной из дикого камня печуркой и щелястый пол покрывала сухая листва, но за самой печуркой хранилось несколько охапок дров, а на грубой полочке у окна стояли жестяные банки с закаменевшей солью и позеленевшей мукой. Зимовье, по словам Сашки, забросили лет пять назад, когда по весне нашли в нем обглоданные зверьем кости, — все, что осталось от старого охотника Самашки.

И причину его смерти выяснили незамедлительно. Заболел Самашка, не мог охотиться, а лабаз с продуктами разграбили медведи.

Кости охотника похоронили неподалеку и завалили могилу камнями. Теперь она заросла бурьяном, но тяжелый и высокий крест, сколоченный из половинок еловых бревен, хорошо был виден из окна избушки. Зрелище было довольно мрачным и тягостным, видимо, поэтому Алексей долго не мог заснуть и все время ворочался под своим одеялом на жестком ложе из лапника, которым они покрыли пол зимовья.

Наконец он уснул и проснулся от запаха гари. Забитая мусором труба печурки тянула плохо, избушку заполнили клубы дыма. Сашка, чихая и кашляя, тормошил Алексея:

— Вставай, вставай, Лексей Дмитрич, а то угоришь!

Они выскочили на улицу. День уже клонился к закату.

Выходит, они проспали не меньше восьми часов. Иван и Шурка с красными от дыма, слезящимися глазами налаживали костер в яме на месте старого костровища.

— Поначалу затопили печку, все вроде хорошо было, — объяснял Иван, — потом, то ли камень завалился, то ли сажи комок, как начало дымить! — кивнул он на избушку, из окна которой продолжали валить клубы дыма. — Сашка соскочил, принялся тебя тормошить, а мы с Шуркой котелки подхватили и — наружу! А жаль, уха уже почти готова!