Грех во спасение

Самым деятельным образом новые приятельницы Маши принялись помогать ей в подготовке к венчанию. Клавдия Петровна вызвалась сшить ей шифоновое подвенечное платье по фасону, предложенному французским журналом, а Наталья Федоровна из больших батистовых платков смастерила для шаферов белые галстуки, накрахмалила воротнички рубашек и пожертвовала два десятка свечей для того, чтобы хорошо осветить церковь во время церемонии бракосочетания.

Сами же костюмы для жениха и шаферов привезли с собой по Машиной просьбе Кузевановы. Вот уже добрый десяток лет они исправно поставляли для завода провизию и другие товары. Не забыли они и заказанные ею кофе, шоколад и фрукты. Последние Маша не рискнула везти с собой из-за чрезмерных морозов, но теперь значительно потеплело, и большие розовые яблоки, груши и мандарины несказанно порадовали Митю и его товарищей, больше года не видевших свежих овощей и фруктов. Кроме этого, с обозом Кузевановы доставили ей сахару, немного вина, прованского масла, рису и хорошего чаю.

И Егор Савельевич, и в особенности Тимофей очень жалели, что не смогут присутствовать на свадьбе: им предстояло вновь отправиться в Москву и в Санкт-Петербург. Воспользовавшись случаем, Маша, минуя коменданта, передала с купцами письмо Гагариновым с подробным описанием своей жизни в Терзе и усилий, предпринятых ею для облегчения Митиного положения.

Как Маша и обещала, уже на следующий день после ее не слишком удачной прогулки в рудник она по подсказке Прасковьи Тихоновны нашла кузнеца, обслуживавшего острог, и за пять рублей, по здешним ценам целое состояние, тот согласился сделать для Мити более длинные и легкие цепи. Кузнец справился с работой за сутки и уже вечером следующего дня ловко подменил старые оковы на новые. Казенные цепи Маша спрятала у себя, а чуть позже договорилась с тем же кузнецом, что он выкует из них кольцо, браслет и крест ей на память.

Пошла четвертая неделя ее пребывания в Терзе, и за это время она трижды посетила Митю в остроге. Для свиданий была приспособлена крошечная комната, куда приводили к ней Митю в сопровождении дежурного офицера. Маша знала, что по инструкции им запрещалось покидать комнату, но дважды офицеры, причем разные, находили какие-то предлоги и оставляли молодых людей наедине, возвещая о своем возвращении вежливым стуком в дверь. К сожалению, во время этих коротких свиданий и Маша, и Митя не могли в открытую говорить о волновавших их делах и событиях, боялись, что их подслушивают. И если нужно было сообщить какую-то новость, то приходилось шептать ее друг другу на ухо, плотно прижавшись к нему губами. Особенно интересно прозвучал в подобном исполнении нагоняй, который ей учинил Митя за самовольное посещение рудника. Он тихо наговаривал ей в ухо сердитые слова, а она жмурилась от щекотки, в какой-то момент обнаружив вдруг, что его губы вместо суровых обвинений в легкомыслии и безрассудстве шепчут нечто совершенно противоположное по смыслу. Маша отодвинулась и с укором посмотрела на Митю, но он лишь улыбнулся и развел руками, ну что тут поделаешь, не сдержался, дескать.

Каждый раз она приносила с собой обильный обед, который они готовили вместе с Прасковьей Тихоновной при активном участии Антона. Но уже в первое свое посещение острога она заметила, что Митя ничего не съел при ней, а забрал весь обед в каземат. И теперь она готовила столько, сколько могла унести с собой, а это было ни много ни мало три плетеных корзины. Правда, Антон помогал донести их до острога, но дальше уже приходилось тащить их на себе. Митя ни разу не сказал Маше, что делится обедом с товарищами. Но по тому, как радостно заблестели его глаза при виде в несколько раз возросшего количества принесенной ею провизии, он, несомненно, оценил ее сообразительность и, прощаясь, прошептал ей на ухо:

– Спасибо тебе, дорогая. – И, уже не таясь, поцеловал ее в губы.

Но везение – дама капризная, поэтому во время их последнего свидания произошел неприятный случай. Офицер, сопровождавший Митю на свидание, решил показать себя исправным служакой и остался в комнате. Хуже всего было то, что Митя не имел права сидеть в его присутствии, но по прихоти офицера Маше тоже было отказано в подобном удовольствии. И когда она опустилась на стул, офицеру это не понравилось, но особенно его взбесило, когда она заговорила с женихом по-французски.

– Как ты смеешь садиться в моем присутствии?! – Он подскочил к Маше и замахнулся на нее и, если бы девушка не отклонилась в сторону, непременно ударил бы ее.