Грех во спасение

– У тебя рана на руке, надо перевязать, – сказал Антон неожиданно хриплым голосом и, ухватившись за левый рукав своей рубахи, попытался его оторвать.

Девушка удержала его:

– Что ты, барин! Как по слободке пойдешь? – И засмеялась. – У меня шкура дубленая, все как на собаке вмиг заживает.

– Зачем на себя наговариваешь? – с упреком произнес Антон и придержал ее за руку.

– Право, так оно и есть, – она отвела мужскую руку и засмеялась. – Напугался, барин? – Прежде строгие темные глаза ее словно заискрились.

– Какой я тебе барин! – смутился Антон и даже покраснел. – Я такой же, как и ты.

– Не скажите. – Девушка с хитрой улыбкой обвела его взглядом, и уже лукавые нотки зазвучали в ее голосе. – Одежа у вас городская, да и говорите не по-нашенски...

– Хозяйка моя у Прасковьи Тихоновны в постоялицах, слышала небось, замуж она за ссыльнокаторжного, моего бывшего барина князя Гагаринова, в прошлом месяце вышла?

– Слышать слышала, а на венчании-то побывать не удалось. Я второй день как из тайги возвернулась. – Девушка с неподдельным интересом оглядела рослого, незнакомого парня, так безоглядно бросившегося на ее защиту, и почти ласково спросила: – Ну а если не барином называть, то как?

– Антоном, как еще...

– Ну, это не про меня, – серьезно, почти грустно сказала она, и мгновенная перемена ее настроения вдруг радостно и одновременно тревожно кольнула сердце Антона. – А величать как?

– А вот это уже не про меня! – озорно улыбнулся Антон. – Давай не будем препираться, скажи лучше, как тебя звать, красавица.

Девушка рассмеялась, показав ослепительно белые и ровные зубы:

– Спасибо на добром слове, а то меня все Васеной кличут, да еще Васькой-охотницей, а ты, мил-человек, сподобился, красавицей назвал. Али впрямь приглянулась, или соврать – недорого взять?

Антон растерянно развел руками, не зная, что ответить, а девушка вновь посмотрела на него с усмешкой, доплела свою косу, закинула ее за спину и повязалась белым платочком. И произнесла неожиданно серьезно и тихо:

– Спасибо вам, Антон, и Прасковье передайте, и барышне вашей. – Она зарделась и отвела глаза. – По правде сказать, одной мне с ними ни за что не справиться. Ссильничали бы, как пить дать. Этот чубатый Степан давно жить с ним предлагает, а я и на дух его не переношу, вот он и решил меня сломать... Ирод проклятый! – Васена сплюнула себе под ноги и перекрестилась. Потом взглянула на Антона, продолжавшего смотреть на нее растерянно и смущенно, и попросила: – Не провожай меня, не надо. Я распадком сейчас быстренько до дома добегу. А ты езжай, догоняй свою барышню. – И, не дожидаясь ответа, она стремительно поклонилась ему в пояс и побежала к кустам рябины, закрывающим спуск в распадок.

– Постой, Васена, – крикнул ей вслед Антон, – а где я тебя найду?

– А надо ли? – Девушка замерла на месте и с неожиданной тоской посмотрела на Антона.

– Надо, еще как надо! – Он подошел к ней и взял за руку. – Я очень хочу тебя увидеть!

Васена некоторое время молча смотрела ему в глаза, не отнимая руки.

– Завтра вечером, как солнце на гору сядет, сюда опять приду.

Осторожно высвободила свою руку из его горячих ладоней и скрылась в рябиннике.

28

К вечеру жара стала совсем невыносимой. Маша выглянула в окно. Над Аргунью размахнулась черным крылом огромная туча, а ни Антон, ни Прасковья Тихоновна так до сих пор не появились. Рано утром они уехали на заимку, чтобы привезти нового меду и воску на свечи, обещали вернуться к обеду, но по непонятной причине задерживались.

Маша вся извелась, бегая из избы на крыльцо, туда и обратно. Родственница Прасковьи Тихоновны Лукерья копошилась весь день в огороде, пропалывая грядки с луком, чесноком, свеклой, морковью. Цэден устроился на бревнышке под забором, курил свою длинную трубку, по обыкновению прикрыв глаза и изредка отмахиваясь от мух, особо надоедливых перед дождем.

Машино беспокойство объяснялось не только долгим отсутствием хозяйки и Антона. Сегодня был день свидания с Митей, она приготовила обильный обед, который с трудом поместился в четырех корзинах, и была бы просто не в состоянии отнести их до острога сама.

Она покосилась на Цэдена. Придется обратиться за помощью к «амуру», но как ему объяснить, что от него требуется? Задача не из легких! И пока из них троих только Антон с грехом пополам мог объясняться с бурятом... Маша вздохнула. Кажется, в довершение всего вот-вот разразится гроза, и идти к острогу придется под проливным дождем.