Грех во спасение

– Я научусь этому, – упрямо проговорила Маша, – не боги горшки обжигают. Вы покажете мне, как стрелять из ружей и пистолета, верхом я езжу не хуже вас, и Климентий уже согласился обучить меня стряпать самые простые, но вкусные блюда.

– Действительно, тебе не откажешь ни в уме, ни в предусмотрительности, ни в смелости, – опять вздохнул князь, – но пойми, я не могу позволить поломать твою жизнь. Учти, все, что ты перечислила, лишь малая толика того, что тебе предстоит изведать и научиться делать.

– Я ничего не боюсь! – Маша решительно закусила нижнюю губу. – Вы увидите, что я не жеманная барышня и, если придется, сумею постоять за себя и исполнить наш план в самом лучшем виде!

– Маша, мы считаем тебя своей дочерью и хотели бы, если ты пожелаешь, чтобы ты звала нас отцом и матерью. – Княгиня подошла к ней, обняла и поцеловала в лоб. – Я очень люблю тебя и клянусь, что мое сердце разрывается от горя, когда я представляю, что мои дорогие дети вынуждены будут испытывать неимоверные лишения, а я буду сидеть в этом красивом доме и дожидаться, когда юная хрупкая девушка спасет моего сына. – Она промокнула глаза и нос маленьким кружевным платочком и не менее решительно, чем Маша перед этим, произнесла: – Я сама поеду в Сибирь и помогу Мите бежать.

– Ну это ты, матушка, определенно с ума сошла! – рассмеялся князь и обнял жену. – Нет, наше время прошло, дорогая! Теперь нам остается только ждать и надеяться, что господь услышит наши молитвы и поможет Маше добиться успеха.

– Но меня беспокоит Алексей. – Зинаида Львовна с грустью посмотрела на Машу. – Твой жених вправе воспротивиться и не пустить тебя в Сибирь. Кроме того, как он воспримет известие, что ты собираешься вступить в брак с Митей? Конечно, мы сможем ему довериться и сказать, что это будет фиктивный брак, иначе тебя просто-напросто не допустят к Мите. Но как отнесутся к этому его родители? Они вот-вот вернутся в Петербург, и Алеша должен будет познакомить их со своей невестой... – Она покачала сокрушенно головой и развела руками. – Не представляю, как он поступит в этом случае. Да и сам факт, что ты много дней и ночей будешь рядом с молодым мужчиной один на один, – это тоже может не понравиться Алексею. Что ни говори, но Митя тебе не родной брат...

– Во-первых, с нами будет Антон, во-вторых, если Алексей Федорович не поймет меня, значит, я ошиблась в своем женихе и мне не стоит связывать с ним свою судьбу, – сказала Маша, как отрубила, и продолжала говорить, не заметив, что князь и княгиня быстро обменялись взглядами, а Зинаида Львовна даже вздохнула. – Я поступаю так, как считаю нужным. И это испытание не только для меня, но и для Алексея. Если он любит меня, то должен не только согласиться с моим решением, но и помогать всеми доступными для него способами. До этого он показал себя самым верным и преданным Митиным другом, надеюсь, он не отступится от него и дальше.

– Маша, – князь подошел к ней и взял ее руки в свои, – ты не представляешь, что творилось в моей душе все эти долгие месяцы! Жизнь казалась мне беспросветной и почти закончилась в тот момент, когда я узнал, что мне никогда уже не придется увидеть своего сына. Ты подарила нам с матушкой надежду, и даю тебе слово, мы сделаем все, чтобы помочь вам обоим. Продадим все до последней ниточки, по миру пойдем, но вас, детей своих, в беде не оставим!

* * *

– Маша, дорогая, но это невозможно! – потрясенно произнес барон, подошел к своей невесте и, обняв ее за плечи, привлек к себе. – Я никуда тебя не отпущу, и прошу тебя, откажись от этой сумасбродной затеи! Никто тебя не осудит, любой здравомыслящий человек поймет, что твоя поездка в Сибирь – форменное самоубийство!

– Алексей Федорович, – Маша подняла на него глаза, – я надеялась, что вы поймете меня, как никто другой. Вы – честный и искренний человек, так, пожалуйста, позвольте и мне быть честной и откровенной до конца. Я не смогу оставить князя и княгиню один на один с их горем, потому и просила отложить нашу свадьбу. Кроме того, я никогда не буду чувствовать себя счастливой, зная, что один из дорогих мне людей не свободен, что ему невыносимо тяжело и одиноко. Представьте себя на его месте, и вы поймете, каково вдруг оказаться выброшенным из привычной жизни, стать изгоем общества, человеком, которому навеки отказано в праве на любовь, счастье.

Алексей опустил руки и отошел к окну. Какое-то время он молча вглядывался в ночную мглу, потом повернулся и грустно улыбнулся: