Русская Америка: слава и позор

Наказание Рылееву — несоразмерное*. Как и участь Батенько-ва — формулировка его приговора стандартна, как у многих, но отчего-то его, единственного, не в каторгу отправили согласно приговору, а продержали все двадцать лет в крепости, в одиночном заключении.

Вполне возможно, мы до сих пор поняли не все поступки Николая.

Вполне возможно, он нарочито суровым приговором кое-кому из «купцов» недвусмысленно демонстрировал решимость вполне определенной группе людей, оставшейся на свободе…

В списке положенных декабристам наказаний среди формулировок не раз мелькает загадочное «знание цели», знание сокровенной «цели». Причем, что это была за сокровенная цель такая, сплошь и рядом понять решительно невозможно. Кое-где эта цель вроде бы названа — «изменение государственного порядка», а то и попросту «бунт». Но все же понятия четко разбиты на несколько категорий: «цель» с истолкованием ее сути, «цель» без всякого истолкования и, наконец, «сокровенная цель». «Сокровенную цель» без малейшей расшифровки навесили всего на двоих: некоего полковника Митькова и… Завалишина. Поневоле задумаешься.

Когда привезли на допрос помянутого чиновника Компании Ореста Сомова, Николай выдал открытым текстом:

— Из Компании, сударь? Хороша же у вас там собралась компания…

Мордвинов, кстати, был единственным из членов судебного присутствия, который выступал против смертной казни пятерым, за смягчение участи остальных…

И, к слову пришлось, еще Екатерина II в свое время прорабатывала план с помощью венесуэльца Миранды завладеть землями на берегах испанской Калифорнии. Была против экспансии на Аляску, но вот на Калифорнию целилась…

После поражения мятежа один из директоров Компании Иван Прокофьев лично сжег огромное количество бумаг из канцелярии. Его объяснения, что там «значились имена бунтовщиков», вполне убедительными не выглядят — можно допустить на правах гипотезы, что там, кроме простого упоминания имен, было и еще что-то опасное. Какой смысл, вообще-то, жечь бумаги с «упоминаниями», если хозяева этих имен живехоньки, сидят под арестом, и властям все равно известно о их причастности к делам Компании? Что-то тут не складывается, право слово…

Все улеглось. И в доме на Мойке появился Грибоедов — он изучал опыт Компании, потому что задумал организовать нечто схожее на Кавказе. Еще один поэт, похожий скорее на крупного менеджера. Но планы Грибоедова оборвались в Тегеране…

Глава восьмая НОВЫЕ ВРЕМЕНА — ДЕЛА И НАДЕЖДЫ

1. Приключения в «райском уголке»

Русские в Россе после Кускова перешли под начальство Павла Ивановича Шелихова, родственника «российского Колумба». Жизнь и работа продолжались, на полях и в мастерских трудились исправно. Вот только колония становилась откровенно убыточной: промысел котика сокращался из-за огромного количества разноплеменных браконьеров, действовавших в здешних ничейных водах, а поля были слишком маленькими. К 1830 г. доход составлял примерно четвертую часть годовых расходов…

Людей не хватало катастрофически! Все прежние планы Рылеева, Мордвинова, Завалишина об освоении Калифорнии «вольными землепашцами» пришлось оставить. Каких бы превосходных слов ни заслуживало царствование Николая I, но факт остается фактом: о заморских территориях государственная власть по недостатку средств не заботилась совершенно, занятая в первую очередь европейскими делами.

А потому отношения с индейцами перешли в новое состояние. Можно встретить печатные уверения, будто обитатели Росса с окрестными индейцами жили в совершеннейшем мире и согласии, этаком сердечном единении. Исторические детали — вещь упрямая. Некоторая идиллия и впрямь сохранялась — но до определенного времени. Потом, к началу тридцатых годов, нехватка рабочих рук заставила начальство Росса пойти на те же самые меры, за которые русские до того частенько порицали испанцев, насильно захватывавших себе работников. Русские действовали точно так же. В период жатвы регулярно происходила форменная охота на краснокожих. Сохранились подробные свидетельства, принадлежащие перу русских начальников: к индейцам за несколько дней до «уборочной кампании» посылали переводчиков с приглашением поработать. Если они отказывались идти добровольно, ночью на селение налетал конный отряд, палил в воздух, потом хватал побольше женщин и удалялся восвояси с пленницами. Мужья волей-неволей тащились следом и в обмен на освобождение супружниц должны были отработать на полях. Не красит это наших предков, ох не красит, но что ж поделать, если именно так и происходило. Слабым утешением может служить то, что эта многолетняя практика все же обходилась без вооруженных столкновений и человеческих жертв: тамошние индейцы вовсе не походили на лихих наездников, которые в голливудских вестернах с превеликим азартом занимаются исключительно тем, что день-деньской носятся на горячих конях по прерии, охотясь за скальпами бледнолицых. Народ был оседлый, безлошадный и смирный: ежегодные «осенние призывы» они с философской грустью воспринимали как неизбежное зло. Будь они обозлены на русских всерьез, крепость Росс давно бы уже подверглась нападению — в те же годы испанские миссии часто горели, как спичечные коробки…