Русская Америка: слава и позор

Кто несправедливо назовет другого бедным, непроворным, ленивым и непромышленником, того обиженный вызывает вон, при свидетелях рассказывает свою обиду другим и, наконец, удовольствуется тем отмщением, что при посторонних выругает и наплюет в глаза. У них никаких нет особенных для ругательства слов. В самом великом жару гнева скромный кадьячанин с важным видом скажет: "Твой отец не имел байдарки, а я не носил нерпичьей парки".

За воровство телесно не наказывали, а по отнятии украденной вещи стыдили при всех и упрекали вором; случалось, что у того, который не признается и не отдаст добровольно украденной им вещи, отнимали силою и для большего стыда в пример другим снимали с него парку. Калгов же (пленников) за воровство наказывали палочными побоями, а за большую вину ломали руки и ноги.

Ревностный промышленник, ночью часто выходя, смотрит на облака, примечает погоду и, судя по своим наблюдениям, выезжает для промысла очень рано. Жена, любя и почитая своего мужа, не употребляет пищи до тех пор, пока он возвратится. При посторонних муж обедает прежде, потом жена в особенных своих посудинах, без посторонних же часто едят вместе, ничего не говоря. Во время обеда дети не должны ходить. Женщины, принимаясь приготовлять какую-нибудь пищу, непременно должны умыть прежде руки. Женин долг принесть воды для мужа в особой его калуге.

Ловить бобров выезжают в море за 6 и 8 верст разными отделами; в каждом отделе находится от 8 до 15 двухлючных байдарок. Первый, увидев бобра, делает знак другим, подняв вверх весло; прочие стараются окружить то место расстоянием, как можно стрелкою попасть в зверя. Одни только сидящие в передних люках бросают стрелки наперерыв друг перед другом, а сидящие в задних люках управляют байдарками. Бобр тому достается, кто первее поранит его; иногда вдруг ранят двумя стрелками, в таком случае тот получает бобра, чья стрелка поранила зверя подле головы или повыше другого стрелка. Если же ровно попадут стрелки, то бобр принадлежит тому, кто, прежде начиная стрелять, кричал: ку-ку-ко! Это делает для того, чтоб другие видели, что он первый начинает бросать стрелку. Непроворный бобр ослабевает от 5 ран, а проворный получает до 10.

Нерп ловят сделанною из сего зверя чучелою (илишуак), которую, надув, поставляют на лайде, т. е. на отмелом прибрежном месте, кое во время морского прилива бывает покрыто водою, а во время отлива сухо, там, где выходят сии звери. Ловец, сидя за сею чучелою в деревянной, подобной нерпичьей голове шапке, кричит, подражая хрипловатому голосу сего зверя: yвa. По мере приближения зверя к чучеле, бросает в него стрелу на мауте [гарпун] 10 сажен и, вытянув на берег, добивает поленом-дрегалкой пикхудак.

Их промышляют еще сеткою из жильных ниток 30 сажен длины, 3 ширины с привязанными к ней сверху поплавками, а снизу малыми камнями. Ловец, проезжая в байдарке, старается весьма тихо растянуть такую сетку чрез всю бухточку в то время, когда спят сии звери или на самом берегу, или на высоких прибрежных камнях; потом кричит из всего горла. Зверь, испугавшись, бросается в воду и попадает в сеть.

Северные и западные обитатели Кадьяка производили торг меною по большей части с аляскинскими американцами, а южные и восточные — с кенайскими и чугачскими. Первые у аляскинцев выменивали на сукли и янтарь, рога для стрелок, оленьи парки и длинную оленью от груди шерсть, которую кадьякские женщины употребляют для вышивания разных на парках и камлейках узоров и на тех колпаках и шапочках, в которых мужчины танцуют только на игрушках. Оленей иногда и сами стреляли, подкрадываясь к ним против ветра, равно как к медведям и нерпам, потому что сии звери имеют острое обоняние. Последние [т. е. западные обитатели] на еврашечьи парки выменивали у кенайцев тарбаганьи парки, а у чугач — сукли и ложки. От ситхинских жителей получали пластинки перламутровых ракушек. Часто также менялись и теперь меняются между собою, особливо если кому другому вещь понравится. А теперь за упромышленные звериные кожи, коих они в своих руках, кроме лавтаков, никогда не имеют, получают из русских товаров то, что им дадут. Русские товары по большей части выходят на русских промышленных; а кадьячане еще при отправлении в партию в долг под бобров забирают то лавтаками для байдар, то топорковыми парками, то кишечными камлейками, так что редкий остается не должным компании по окончании в партии промысла.

Кадьякские американцы роста среднего, собою редкие статны, по большей части сутуловаты, лицо имеют немного широкое, смуглое, иные румяно-белое, нос посредственный, глаза и волосы черные, брови густые, уши широкие, губы несколько толстые и зубы белые. У мужчин и женщин около всей почти окружности обоих ушей проняты дырочки, в которых носят бисера, сукли, вышеупомянутые пластинки, корольки, а богатые еще по два янтаря. У стариков нижняя губа и [носовой] хрящ прорезаны. Прежде сего у каждой женщины борода была вытутована, а у иных на теле еще две широкие полосы чрез оба плеча накрест также разными вытатованы узорами. Это почиталось отменным знаком щегольства и отличия. Таковые полосы имели самые богатые и знатные мужчины [женщины?]. Сию татовку производили, подняв острием иглы немного кожи так, чтоб кровь выступила, и вдруг намазывали чернилою из елового угля, коб, смешавшись с кровью, представляет на теле темно-синий цвет. У женщин на нижней губе пронято до 5 и 6 дырочек, из которых в каждой повешена ниточка бисера в полчетверти длины, а под носом в пронятый хрящ вкладывали тонкий кривой зуб некоторого зверя; уши унизаны бисером, суклями, а у богатых еще двумя янтарями, кои у редких находятся; на шее, на руках и на ногах носят из разноцветного бисера ожерелья в вершок ширины, а другие на руках и на ногах по пяти железных или медных колец. На игрушках, особливо когда потчуют толкушек", и в другое радостное время расписывают или просто намазывают лицо красною и другою какою-нибудь краскою, кроме черной, коею мараются во время печали. Да и мужчины для тех же причин мажут лицо, а особливо при возвращении из промысла, подъезжая к жилам.