Начало всех Начал

— Почему?

— Енох сойдет к тебе.

Мафусаил проговорил ошарашенно:

— Но даже… если я доберусь… что я должен спросить? Кроме, как дела, как живешь?

Ламех невесело усмехнулся.

— Для этого я бы тебя не посылал. Я не праведник, но я, возможно, мудрейший из живущих. И чутье у меня, как у собаки, что за сутки чувствует землетрясение. Тревожно мне, отец! Человечество извратило пути Господа. Сыновья племени Сифа вопреки запрету Господа начали брать в жены дочерей из племени Каина, а это окончательно нарушило и без того не слишком безупречную чистоту нашего рода…

— Знаю, — буркнул Мафусаил, — но что делать? За одним трудно проследить, но за тысячами тысяч?

— Уже не призывают имя Господа, — продолжал Ламех невесело. — Каждое племя создает своих богов, приносит им жертвы… кровавые жертвы! Даже людей. А это оскорбление Творцу.

Мафусаил кивнул.

— Знаю. Видел. Что я должен спросить?

— Узнай наше будущее, — попросил Ламех. — Что нас ждет? Я не верю, что Господь, покаравший Адама за один-единственный проступок, потерпит столь великие преступления… Нас ждет большая кара, отец!

Мафусаил медленно наклонил голову.

— Да, наверное. Нечто такое витает в воздухе.

— Узнай, — сказал Ламех настойчиво, — можно ли как-то избежать кары? Можно ли как-то исправиться, встать на путь истины?.. Я не знаю, как это сделать! Людей уже не переделать, слишком погрязли в преступлениях… Вообще узнай побольше. Это важно не для нас, не для нашего племени… это уже для спасения человечества!

Голос его прерывался, Мафусаил с изумлением увидел в глазах Ламеха слезы. Сердце начало стучать чаще, наконец-то тревога Ламеха передалась и ему, нахлынул страх, что не сумеет справиться с таким тяжелым заданием.

Он поднялся и, преодолевая себя, заставил сказать твердо:

— Я дойду до края мира или умру по дороге! Но не сверну и не отступлюсь.

Ламех подошел к нему, глядя снизу вверх. Мафусаил обнял сына и поцеловал в макушку. Все-таки это его сын, его гордость. А то, что не умеет держать меч в руке, не такой уж и недостаток. Зато умненькое дитя.

Глава 5

Азазель, весь в багровом огне, сложил крылья и рухнул на землю в трех шагах от Лилит. Она вскочила в испуге:

— Кто ты?

— Собрат, — ответил он, разглядывая ее во все глаза.

— Ты? — не поняла она, смерила взглядом его могучее тело, сплошь из оранжевого огня, могучие крылья, от которых струился пурпурный свет, заглянула в его широко расставленные глаза червонного золота, повторила: — Ты?

Азазель сел перед ней на камень, крылья сложились за его спиной с мягким шуршанием. Голос старшего ангела был суров и немножко насмешлив:

— Но разве мы оба не отказались поклониться существу из глины?

— Ты… ты отказался тоже?

— Да, но твой поступок выше, — сказал Азазель. — Я отказался поклониться Адаму, ибо я из высшей, огненной стихии. А ты отказалась, ибо ты с ним ровня. Тебе было труднее, и я преклоняю перед тобой свои крылья.

Она ощутила, что ей приятны его слова, но все же чувствовала невольный страх перед огненным ангелом, что пришел к ней вот так, явно же тайком от Всевышнего. Сдерживая дрожь, с гордостью подняла голову. Ее глаза встретились с его горящим взором, она спросила с подозрением:

— Ты зачем-то пришел?

Он развел руками, огромными и могучими:

— Не знаю зачем… Просто потянуло увидеть существо, что осмелилось не подчиниться самому Творцу.

— Ты сам таков.

— Я же сказал, хоть мне было нелегко… но ты — ты вовсе… просто не знаю, что в тебе за мощь. Я и то едва-едва решился. Ведь многие ангелы роптали, я один отважился возразить… А ты, выходит, сильнее всех ангелов!

Лилит ощутила, как ее сердце бьется все сильнее. Кровь прилила к щекам, мочки ушей защипало. От слов ангела, пусть это просто лесть, ее спина выпрямилась, словно сама по себе, копна черных волос свободно упала, щекоча кончиками поясницу.

— Ты так хорошо говоришь, — прошептала она. — Никто никогда не говорил мне так…

— Никто не видел, насколько ты прекрасна!

Она вспомнила, что это ей говорил Адам, но с того времени прошло столько времени, она сама старалась забыть об Адаме, все уже как сон, что с каждым годом становится все слабее, уже едва помнит, да и то не весь, а сейчас этот ангел говорит громко и ясно, она чувствует его жар и его желание обнять ее…