Каин вздрогнул, Голос стал требовательным, в нем прозвучала строгая нотка.
— Да-да, — ответил он поспешно. — Я понял!
В небе прогремело, плотные тучи побежали, как несметное стадо грязных овец, Каин ощутил, как мир покидает нечто огромное, и еще показалось, что он услышал сказанные в сомнении слова:
— Понял ли…
Каин обходил по краю зеленое поле с пшеницей, бережно приподнимал поваленные ветром стебельки. В ушах все еще звучали слова Творца, жар и холод попеременно заполняли грудь. Господь заговорил с ним, повторял он снова и снова в дерзком упоении, с ним, полным мятежного духа, а не со сладеньким Авелем, который всегда старается понравиться всем!
Отец говорил, что Всевышний — жестокосердный, но где же жестокосердность, мог бы прихлопнуть Каина за дерзость, как жалкую мошку, а вместо этого уговаривал, объяснял, старался, чтобы он, Каин, принял его точку зрения?
Или это значит, что он стоит больше, чем Адам? И Господь возлагает на Каина больше надежд, чем на слабовольного Адама, который, по сути, отстранился от всех дел?
Да, Он принял жертву Авеля, но не заговорил с ним, иначе Авель бы всем уши прожужжал про внимание к нему Господа, а вот с ним, Каином, говорил…
Вдруг сердце замерло: впереди поле безжалостно потоптано, следы множества копыт, овечий помет, словно эти подлые твари не только жрали и топтали его пшеницу, но еще и валялись здесь, отдыхали, гадили…
Ускоряя шаг, он побежал вдоль поля, ужасаясь потоптанному, съеденному, вбитому копытами в сухую и уже мертвую землю. Следы большого овечьего стада привели на вершину пологого холма, а оттуда Каин увидел, как по ту сторону в долине вокруг большого овечьего стада носится взмыленный волк-пес, сгоняет отбивающихся в кучу, по другую сторону бегает Авель и размахивает длинной палкой.
Каин понесся к ним, вне себя от гнева. Авель оглянулся, глаза расширились то ли от удивления, то ли от страха. Каин налетел, как свирепая буря. Авель рухнул на спину от страшного удара в лицо, Каин начал избивать его ногами, но тяжелый удар в спину бросил его на землю.
В шею вонзились острые зубы, и сразу же Каин услышал крик:
— Шешель, фу!.. Шешель, назад!
Клыки медленно разомкнулись, но над самым ухом грозно рычало, а когда Каин осторожно скосил глаза, совсем рядом угрожающе заблестели острые волчьи зубы.
— Шешель, нельзя!..
Рычание стало тише, но пес не отодвинулся, зато в поле зрения появился Авель, губы разбиты в кровавую лепешку, красные струйки сбегают на грудь, но заговорил он виновато и жалобно:
— Брат, прости!.. Овец все больше и больше, плодятся так быстро, что я… я не уследил! Прости!.. Надо будет завести еще ручных волков…
Каин осторожно сел, пощупал шею. На пальцах осталась кровь. Волк не сводил с него глаз и с легким предостерегающим рычанием угрожающе приподнимал верхнюю губу, показывая острые белые клыки.
— Ты истоптал половину моего поля, — произнес Каин медленно.
— Не половину, — сказал Авель быстро. — Совсем немного. Даже меньше, чем четверть… Так, восьмую часть разве что. Но я отгоняю овец, ты видишь. Я буду пасти их… подальше отсюда. Вот увидишь!
Каин произнес так же медленно, не сводя взгляда с наблюдающего за ним волка:
— Нам надо поделить мир.
Авель изумился:
— Зачем? Мы же братья!
— И что? — спросил Каин сквозь зубы. — Как моя пшеница может защититься от твоих стад?..
Авель воскликнул виновато:
— Брат!.. Я буду смотреть за стадами лучше!
— А если снова забредут в мои посевы? — спросил Каин. — Пшеница от твоих овец защищаться не может.
— Я буду следить, — пообещал Авель торопливо. — Я обещаю!
— Нет, — сказал Каин. — Этого мало. Твои стада снова зайдут в мои посевы. И что тогда?.. Нет, все можно сделать сейчас. Сделать так, чтобы больше не ссориться.
— Я не буду ссориться, — пообещал Авель.
Каин зло искривил губы.
— Еще бы!.. Моя пшеница защищаться не может. Но, Авель, ее могу защитить я. Так что пока мы еще не поубивали друг друга, давай сделаем так: вот отсюда и на восток — твои земли, на запад — мои. Если не нравится восток, я готов поменяться. Но не могут пахарь и кочевник жить вместе.
Авель сказал жалобно:
— Брат, а что нам отец скажет?
— Мы сами давно отцы, — напомнил Каин раздраженно.
— Но все-таки он старший! Мы должны спросить его. Как он скажет…