Дверь в лето

8

На следующий день, в пятницу, четвертого мая, вместо того, чтобы идти в отдел, я отправился в Окружной Архив.

Там все были очень заняты – двигали все, что двигалось – и попросили зайти через месяц. Я пошел в архив «Таймса» – портить глаза и свертывать шею за окулярами микроскопа. Я знал, что Майлз умер не ранее, чем через двенадцать и не позднее, чем через тридцать шесть месяцев после того, как меня заморозили. Но, похоже, он умер не в округе Лос-Анджелес – иначе в газете было бы извещение о его смерти.

Естественно, никто не обязывал его умирать именно здесь.

Может быть, его смерть была зарегистрирована в архиве штата Сакраменто. Я решил как-нибудь наведаться туда, а пока поблагодарил библиотекаря, позавтракал и явился в «Горничные, Инкорпорейтед».

Оказалось, мне дважды звонили; кроме того, меня ждала записка. Всем этим я был обязан Белле. Записка начиналась словами: «Дорогой Дэн…» Я порвал ее и объявил секретарше на коммутаторе, что не желаю отвечать на звонки миссис Шульц. Потом я зашел к главному бухгалтеру и спросил, может ли он проследить судьбу некоего пакета акций. Он обещал попробовать, и я назвал ему номера акций «Горничных Инкорпорейтед», тех самых, что некогда были моими. Мне не было нужды напрягать память – мы тогда выпустили ровно тысячу акций, и я оставил за собой первые пятьсот десять. «Подарок по случаю помолвки» состоял из акций под первыми номерами.

Вернувшись в свой закуток, я застал там Мак-Би.

– Где вы были? – осведомился он.

– Везде понемногу. А в чем дело?

– В том что мистер Гэлви сегодня уже дважды заходил за вами. И я вынужден был признать, что не знаю, где вас носит.

– О боже! Да если я всерьез понадоблюсь Гэлви, он меня из-под земли достанет. Если бы вместо того, чтобы измышлять рекламные трюки, он хотя бы половину своего времени посвятил коммерции, фирма бы только выиграла!

Галлуэй начал мне надоедать. Он считался коммерческим директором, а на самом деле возился с рекламой. Может быть, я сужу предвзято – ведь меня интересует только техника, а все остальное может гореть синим пламенем.

Я знал, зачем нужен Гэлви. Честно говоря, именно поэтому я и старался не попадаться ему на глаза. Он хотел сфотографировать меня в костюме, сшитом по моде 1900 года. Я объявил, что достаточно позировал в одеждах 1970 года, и что 1900 год наступил за двенадцать лет до того, как родился мой отец. Он сказал, что никто не заметит разницы, а я сказал, что не все такие болваны, как он думает. Тогда он объявил, что я неправ.

Люди этого типа врут настолько беззастенчиво, будто полагают, что никто, кроме них, не умеет ни читать, ни писать.

– Вы неправы, мистер Дэвис, – подтвердил и Мак-Би.

– Вот как? Очень жаль!

– Ваша должность – синекура. Хоть вы и числитесь за моим отделом, я не возражаю, когда вас забирает коммерческий директор. Мне кажется, там от вас больше пользы, чем где бы то ни было… но неплохо было бы, если бы вы отпрашивались у меня, когда вам снова приспичит уйти куда-то в рабочее время. Пожалуйста, учтите это.

Я медленно досчитал в уме до десяти в двоичной системе.

– Мак, а вы сами отмечаетесь на табельных часах? – спросил я наконец.

– Что? Конечно, нет. Я же главный инженер.

– Вот именно. И поэтому ходите куда и когда вам угодно. А теперь послушайте вот что, Мак: я был главным инженером этого заведения, когда вы еще и бриться-то не начали. Вы что, всерьез полагаете, что я буду отмечаться на табельных часах?

Он побагровел.

– Ладно. Тогда я вам вот что скажу: не исключено, что у вас и не будет такой возможности.

– Не вы меня нанимали, не вам и увольнять.

– Мм… посмотрим. В конце концов, я могу спихнуть вас в отдел рекламы, к которому вы фактически относитесь. Если вы вообще куда-либо относитесь. – Он взглянул на мой чертежный автомат. – От вас здесь никакого толку, только портите дорогое оборудование. Будьте здоровы.

Я посмотрел ему вслед. В этот момент в комнату вкатился посыльный и положил на мой стол конверт. Но я был слишком взвинчен, чтобы читать что-либо.

Я отправился вниз, в кафетерий. Как и все прочие службисты, Мак полагал, что результат работы зависит от количества затраченных человеко-часов. Немудрено, что фирма годами не выпускала ничего нового.

Ладно, черт с ним. Как бы то ни было, я и сам не собираюсь застревать в «Горничных» до конца дней своих.

Через час или около того я вернулся за свой стол и на глаза мне попался еще один конверт – с эмблемой нашей фирмы. Я распечатал его, искренне полагая, что это Мак решил не откладывать дела в долгий ящик.