Гиперборей

— В чем дело, Вещий?.. Я так много слышал о твоей силе! Даже не пробовал расшатать штыри?

Олег ответил усталым голосом:

— Я знаю свои пределы. Цепь несокрушима... Что ты хочешь?

Морш прошелся перед пещерником, Асмунд вытянул ногу. Морш споткнулся, резко обернулся, на лице мага был страх. Асмунд нагло расхохотался. Подбежал воин, ударил Асмунда рукоятью топора по лицу. Брызнула кровь, Асмунд повалился на пол, Рудый наклонился в другую сторону, удерживая друга общей цепью.

— У тебя осталась маленькая возможность остаться живым, — вдруг сказал Морш. — Ма-а-ахонькая!

— Предать ведарство, вернуться к магии? — спросил Олег. — А мои спутники будут жить?

Морш брезгливо оглядел пленников.

— Не все, — произнес он после паузы. — Быка и ловкача отпустим сразу, едва скажешь да. Женщина тоже не представляет ни ценности, ни опасности. А вот Рюрик и его сын... Эту веточку обрубим. Они — угроза всему цивилизованному миру.

— Тогда знаешь мой ответ, — прошептал Олег.

Морш посмотрел ему прямо в лицо. Олег некоторое время выдерживал взгляд мага, затем замигал, уронил голову. Морш усмехнулся.

Он пошел к выходу, там неподвижно стоял Туран. Воины последовали за Моршем, заученно загораживая его широкими спинами. Оставленный факел бросал на их кольчуги странный красноватый свет. На пороге Морш повернулся, бросил холодно:

— Казнят вас сегодня вечером. Кстати, он уже почти наступил... Без промедлений — вы опасны. Ребенка принесут в жертву.

Он заметил вопрос в глазах пещерника, но тот молчал, и Морш ответил сам, не упуская возможности ранить больнее:

— Глава Строителей занят, прибудет в последнюю минуту. Посмотрит на отсечение твоей головы, полюбуется ею на колу. Жертву принесет, естественно, сам. Кровь ребенка наполнит, как заведено по древнему ритуалу, жертвенную чашу... Сладка кровь самого опасного врага!

Туран грубо выдрал затихшего Игоря из рук оцепеневшей Умилы, хищно улыбнулся.

В глазах пещерника стоял отчаянный крик, голова бессильно упала на грудь. Морш победно ухмыльнулся, дверь за ним с лязгом захлопнулась, загремели засовы.

В мертвой тишине, нарушаемой лишь судорожными всхлипываниями вконец обессилевшей княгини, Рюрик произнес тяжело:

— Ладно, ребята... Простите, если кого обидел. Кто знал, что мы столкнемся с такой силищей? Святой отец знает его давно.

— Очень, — пробормотал Олег. — Первый раз столкнулись в молодости. Тартигай, Мрак и я тогда вышли из родного Леса. Сейчас Фагим, Глава Строителей, намного сильнее, чем был тогда... Он чудовищно силен, справиться с ним очень трудно. Придется умертвить, а я так не люблю убивать...

— А я так не люблю быть убитым, — сказал дотоле молчавший Рудый. — Святой отец, у меня задница затекла! Здесь пол неровный.

— Да, — произнес Олег, подумав, — пора.

ГЛАВА 29

Он выгнулся вперед, повис на цепях, с силой ударил голыми пятками в монолитный камень. Рудый оборвал речь, смотрел с недоумением. Рюрик опустил голову, даже Асмунд отвернулся — неловко было смотреть на безуспешные попытки, заранее обреченные на провал. Умила горько зарыдала.

Олег перевел дыхание, набрал в грудь воздуха. Он завис на цепях, расставил ноги пошире и ударил пятками в стену... Внезапно штыри, на которых держались цепи, со скрипом выдвинулись вперед. Посыпалась мелкая пыль. Пещерник ступил вперед, легко выдернул железные копья, в монолите остались две зияющие дыры. Не переводя дыхание, Олег сунул острый конец железного штыря между двух плит на уровне пола — сплошная стена на поверку оказалась не совсем сплошной. На его обнаженной спине вздулись чудовищные мышцы.

Камни хрустнули, раздвинулись. Олег залез в черную щель, волоча цепи и штыри, снаружи остались только голые ноги. Они дергались, упирались в пол, наконец Олег попятился, вылез. Рудый присвистнул: цепи остались в норе, в руке пещерника блестел зловеще изогнутый нож.

— Мне — первому, — сказал Рудый торопливо. — У меня затекло то место, где моя богатырская спина зовется по-другому!

Олег сунул лезвие между первым звеном и браслетом, нажал. Рудый перекосился, удерживая руку, казалось — вот-вот хрустнет лезвие, но с легким треском отломилось звено, цепь со звоном упала на камень. Рюрик и Асмунд смотрели радостными глазами, Умила перестала всхлипывать, отчаянная надежда засветилась в ее прекрасных глазах.

— Я видел, что прикидываешься, — сказал Рудый обвиняюще.