Гиперборей

— Ничего не говори... Третий от двери — чтец по губам.

Гульча словно оказалась под ледяным ливнем — похолодела, шла покорно, по сторонам не рискнула бросить даже беглый взгляд, страшась, что выкажет свой ужас.

Хозяин корчмы выдвинулся из кухни, вытирая руки о передник:

— Что хотите?

— Поесть, — сказал Олег коротко. — И выпить.

Хозяин смерил критическим взглядом его рваную одежду, сказал грубо:

— Хлеб почти свежий — неделю назад пекли, мясо вчерашнее. И сыр.

— Сыр прошлогодний? — сказал Олег хмуро. — Неси, только быстро, пока я не начал грызть стол.

Хозяин не сдвинулся с места. Олег вздохнул, долго рылся по всем карманам, выудил серебряную монетку, показал и спрятал. Хозяин кивнул:

— Сейчас принесу. Садитесь к этим гостям, там есть места.

Олег ответил медленно, сделав голос почтительным:

— Зачем же беспокоить важных людей? Сядем и за грязный стол. Мы люди маленькие.

Гульча молча опустилась на лавку, залитую супом, с трудом отыскав чистый краешек. Олег шумно сдвинул блюда с объедками, рукавом смахнул лужи пролитого пива и браги. Гости за дальним столом мрачно посматривали на новоприбывших, наконец один внезапно спросил:

— Эй, девка! Из каких краев?

Она вспыхнула, холодно взглянула на гуляку. У него было массивное лицо, на правой щеке — глубокий шрам, напоминающий странный узор. Запавшие глаза смотрели жестко, оценивающе. Перед ним стоял ковш с брагой, но глаза гуляки были трезвыми.

— С севера, — ответила она медленно, — если мой хозяин позволит мне ответить самой. Он купил меня там...

— Он позволит, — отмахнулся гуляка. И бросил на пещерника оценивающе-пренебрежительный взгляд. — Где он серебряные монеты взял? Зарезал кого?.. А ты северянка?

— Родилась на севере, — ответила она, — но моих родителей привезли с юга... или востока... Вместе с другими пленными.

Второй гуляка, широкий и хмурый, с двумя ножами на поясе, бросил хмуро:

— Когда Войдан ходил, наверное.

Третий, со злым лицом и острыми глазами, хмыкнул скептически:

— Войдан пленных не довел, передохли. Это добыча Фродо.

Второй отвел глаза от Гульчи, возразил с неудовольствием:

— Войдан разорил десять городов на востоке, уничтожил войска трех царей, а пленных набрал столько, что на каждого воина приходилось по пять девок и семь ремесленников! А Фродо до юга не добрался вовсе, лишь перехватил два больших каравана невольников... ха-ха!.. вблизи наших земель. Потому и довел в сохранности!

Третий загоготал, уже забыв о Гульче и оборванном пещернике:

— Главное, выиграл! Фродо трудился меньше, выиграл больше. Потому к нему и тянутся умелые воины. С ним без добычи не останешься.

Олег ел торопливо, к браге не прикоснулся. Гульча едва прожевала кусок жесткого, словно подошва, мяса, как пещерник властно сомкнул пальцы на ее тонком запястье, вывел из помещения, почти бегом протащил через двор на темную ночную улицу.

Она спросила сердито:

— Что случилось? Чего ты так боишься?

Даже в полутьме было видно, как посерело и осунулось лицо:

— Не понимаю... Я чувствовал сильнейшую угрозу. Меня ищут. Ищут опытные убийцы. Я — кому-то угроза?.. Но кому? Какая?

Гульча с досадой вспомнила оставленное мясо, теперь оно не казалось таким жестким и несвежим.

— У тебя есть враги? В этих краях?

— Нет, — ответил он с недоумением. — Ни в этих, ни в других... Я жил в пещере очень долго. Не сохранилось ни друзей, ни врагов. Впрочем... разве кто-то из Совета Тайных решил, что я выдам какую-то важную тайну... Но какую? Знать бы самому.

— Кто это Совет Тайных?

Он рассеянно скользнул по ней взглядом:

— Могучие маги. Живут сотни лет, некоторые — тысячи. За такое время накапливают великую мощь, против которой простой смертный почти бессилен.

Она сказала сердито:

— Это невозможно!

Он спросил внезапно:

— Тебе сколько лет?

— Восемнадцать, — ответила она удивленно.

Он пристально посмотрел на нее, лицо у него было странное.

— Ты удивительная женщина, — сказал он наконец. — Уже в восемнадцать лет знаешь, что возможно, а что нет! Впрочем, я в восемнадцать лет тоже знал ответы на все вопросы. Сомневаться начал потом...

Она покраснела, сказала с тем же упорством, за которое себя часто ненавидела:

— В моей стране дольше всех жил один очень древний пророк. Он прожил девятьсот девяносто шесть лет. Но не тысячи, как твои легендарные волхвы!

Олег насмешливо сощурил глаза, однако голос прозвучал предельно серьезно: