Чужие берега

Колыхнулось пламя свечей. Дверь за его спиной тихонько скрипнула, и в комнату, по уже сложившейся традиции не постучав, проскользнула Клади. Без приглашения она уселась напротив, на краешек безразмерной кровати, и подперла подбородок кулачком. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. На ней были просторные зеленые бриджи и свободная блузка навыпуск, перехваченная на талии широким поясом, волосы разметались по плечам, а что такое бюстгальтеры, насколько Сварог видел, она ведать не ведала.

– Увидела свет из-под двери, решила, что еще не спите, – негромко сказала она.

– Не спится, няня, – вздохнул Сварог. Она недоуменно нахмурилась:

– Это цитата?

– Да. Из одного романа. Вряд ли он есть даже в вашей библиотеке.

– Кто вы такой, мастер Гэйр? – еще тише спросила она, не отводя от него глаз, казавшихся бездонно черными в отсвете полыхающего заката.

Сварог ответил не сразу, подыскивая нужные слова, и наконец сказал правду:

– Солдат. У меня много титулов и званий, но на самом деле я просто солдат.

– Вы странный, – протянула она задумчиво. – И я немного боюсь вас.

– Почему?

– Потому что я не могу вас понять… вы владеете магией, но другой, перед которой защита замка не властна. Вы не знаете многих простых вещей. Вы… вы просто чужой, мастер Гэйр… Неожиданный фактор.

– Ну, солдат везде чужой. Меня зовут Сварог.

– И тебе нравится быть чужим, Сварог?

– Наверное, это моя судьба. А на судьбу не жалуются.

– Я думаю, что любой сам творит свою судьбу… Не так ли?

Ее волосы были как застывший воск, глаза – как темные омуты. Наверное, проклятый закат был всему виной, но что-то неуловимое, некие незримые нити протянулись между ними. И Сварог чувствовал, что с каждым мгновением они становятся все прочнее. Еще можно было их разорвать, еще не поздно было все обернуть шуткой, разрушить вечер какой-нибудь гнусной фразой (типа: «А ваш папа тоже не спит, вон, стоит под окнами») или небрежно закурить, зевнуть, наконец, во всю пасть, – потому что у него была Мара, у него был Талар и приближающаяся Багряная Звезда, ему во что бы то ни стало нужно вернуться обратно и совсем не нужно связываться с девчонкой, которая останется здесь, на погибающем континенте, но он…

Он встал и медленно пошел вокруг стола. К ней. Клади легко поднялась навстречу, в ее глазах плясали зеленые бенгальские огни. Потом она закрыла глаза. Невидимые нити лопнули, потому что уже были не нужны, и не нужны были слова. Он запутался в незнакомых застежках и пуговках, и она сама помогла ему. Остатки рационального мышления еще тянули ручонки из головокружительной глубины: «Да что ты делаешь, опомнись, зачем это тебе сейчас…», – но волна сладкого сумасшествия накрыла всяческие трезвые и правильные мысли, безжалостно утопила и завертела Сварога в бешеном водовороте… Потом были прохлада простынь и жар сплетенных тел, потом простыни стали горячими, и окружающий мир исчез, остались только двое посреди беснующегося облака огня, в котором смешались торопливый бессвязный шепот и невольные стоны наслаждения, и он выталкивал из себя тоску, горечь и страх… а потом облако взорвалось ослепительной вспышкой, и Сварог, опустошенный физически и морально, тоже исчез из этого мира…

Спустя тысячу лет она прошептала едва слышно, щекоча спутанной гривой волос ему грудь:

– А это правда, что говорил Ленар?

– А?.. Кто? Когда говорил? – Сварог с трудом выплыл из забытья, осознал себя раскинувшимся на смятой постели в позе морской звезды.

– Там, в библиотеке. Что ты здесь только для того, чтобы что-то найти.

«Да о чем она, в самом-то деле?» С ним творилось что-то странное. Говоря без цинизма и позерства, он отнюдь не был новичком в любовных утехах – ни на Земле, ни среди небожителей Талара, – и скромно полагал, что удивить его чем-то этаким уже невозможно… Однако происшедшее между ним и зеленоглазой ведьмой из захолустного замка что-то перевернуло в его душе – перевернуло и поставило с ног на голову. Черт знает, что такое. Сколько, интересно, прошло времени? Свечи еще не догорели до половины… Сварог провел рукой по ее волосам.

– Ты что, подслушивала?

– Да, – призналась она и легонько укусила его за плечо. – Не все, так, урывками.

– Да, – признался и он. – Я должен найти… одну вещь.

Некая малопонятная тревога занозой сидела в сердце, и причину ее он никак не мог определить. Вроде бы все тихо и мирно вокруг, но что-то было не так. В самом воздухе, в этой ночи, в бледном свете из окна… Что это – чувство опасности сигнализирует о приближающейся Тьме? Или просто чуждость другого мира так на него действует?