Чужие берега

– Князю, смею вас заверить, все равно, тагорт я или кто-то еще, – ответил Сварог и поставил на скатерть сотворенную им чашечку кофе. – Он отнесется к новости с полнейшим своим равнодушием… Чего трудно ожидать от мастера Рошаля. Поэтому, сдается мне, нет нужды раньше времени оповещать и того, и, заодно, другого. Как-нибудь найду подходящее время удивить.

– Вспомнил, – в кулаке Пэвера хрустнула очередная скорлупа. – Орешков не желаете, баронетта? Готов наколоть. Так вот. Некий шкипер Урташ, с кем бы я не рекомендовал сталкиваться на морских просторах, но у которого просто не хватило бы воображения сочинить самому даже банальную историю про гигантского змея, так вот он поведал о том, как вел свой корабль, потрепанный в некоей морской стычке, к некоему Острову. Остров неожиданно показался… Именно Остров показался, поскольку посудина Урташа лежала в безнадежном дрейфе…

Все трое вскочили на ноги.

Гондола сотряслась от удара. Одно из окон-иллюминаторов треснуло, Сварог первым оказался около него. По стеклу разбежались трещины, текла кровь…

– Что это?! – прошептала Клади, оказываясь рядом.

Сварог отпрянул, сработав на рефлексах, толкнул Клади и прикрыл ее собой, когда темная масса, спикировав откуда-то сверху, влепилась в окно. Стекло опять выдержало, лишь дало новую трещину, а темная масса провалилась вниз. Сварог успел ухватить взглядом, что это было. Распластанные крылья, клюв и бусинки глаз… Птица.

Все иллюминаторы с этой стороны гондолы задрожали от ударов снаружи. Черные тени заполнили фиолетовое небо. Птицы одна за другой вбивали свои тела в окна. Только в окна…

– Свет! – догадался Сварог.

– Надо погасить фонари!

– Эти чертовы фонари погаснут через сутки! – крикнул Сварог и подхватил с пола автомат. – Клади, накрывай их тряпками!

Выбросить лампы – погрузить себя на ночь во мрак. Никак не годится.

– Пэвер! Сюда! – Сварог, по дороге подобрав и сунув в карман карту, распахнул дверь гондолы, закрепил ее на крюке. – Держать будешь! За пояс! Нежно держи!

Прежде чем Пэвер добрался до Сварога, десантник, лар и воздухоплаватель короткой очередью прошил темный птичий силуэт в дверном прямоугольнике. Как из взрезанной подушки, разметало по сторонам перья. В раскрытый проем с холодом и ветром врывались истошный клекот и хлопанье крыльев.

Спихнув носком сапога с комингса черную тушку не больше сорочьей, ухваченный за ремень Пэвером (другой рукой тот вцепился в поручень) Сварог тут же открыл огонь.

Бить можно было только по сторонам и вниз. И ни в коем случае вверх – бока баллона нависали над гондолой, и продырявить их было проще простого. Ладно еще, если в таком случае они всего лишь начнут терять высоту, сядем как-нибудь более-менее мягонько. А ну как закачан водород – бабахнет не приведи господь! Сомнительное счастье разделить участь детища герра фон Цеппелина по имени «Гинденбург»…

Работа лара и десантника Глебу Жеглову пришлась бы по душе. Короткими очередями Сварог сбивал птиц, яростно бьющихся в иллюминаторы по одну сторону от двери, поворачивался и расстреливал атакующих кормовые иллюминаторы гондолы; потом снова стрельба по пернатым, взламывающим лобовые иллюминаторы, потом перевод огня на стайку, пока еще сопровождающую дирижабль…

Хорошо, что взбесившиеся птахи заходят только отсюда. На другой стороне гондолы тоже имелась дверь, но путь к ней пришлось бы расчищать от княжеского хлама. Впрочем, Сварог догадался, почему так происходит: ящики и тюки, наваленные у противоположной стены, закрывали иллюминаторы, как светомаскировка.

Спикировавшую сверху птицу Сварог отбил прикладом, и, когда та, выделывая фигуры высшего пилотажа, пошла в лобовую атаку, встретил очередью. Оказалось, последней очередью. Запасного магазина не имелось. Оставался неистощимый шаур. А шаур остался у Рошаля…

Запирая дверь, Сварог окинул взглядом воздушные окрестности. И выругался незнакомыми Пэверу словами. Снизу надвигалась туча, меняющая свои очертания, разбивающаяся на точки. Если первая атакующая волна, частично рассеянная Сварогом, насчитывала десятки крылатых особей, то тут попахивало уже сотнями, если не тысячами. Отменной заварушкой, в общем, попахивало.

Сварог захлопнул дверь. Клади оставалось затемнить еще пару светильников, но на них времени не было. Первый фонарь сорвал с крюка Сварог, второй вытащил из зажима на стене Пэвер – и оба одновременно, приоткрыв на секунду дверь, вышвырнули непотушенные «китайские фонарики». Может, и поможет…