SPA-чистилище

К тому же в исчезновении пенсионерки Долининой была некая нелогичность, противоречие с обычным ходом вещей. Из дому как раз уходят особы на пятьдесят лет моложе. А тут… Немолодая женщина втайне от подружки-соседки (от которой у нее в принципе не существовало секретов) покидает свою дачу. Судя по оставленному под половичком ключу, думает, что оставляет жилище ненадолго. И – исчезает. И вот уже двое суток от нее нет ни слуху ни духу. В этом заключалась тайна, загадка. А Валерий Петрович любил разгадывать загадки. И не выносил нераскрытых тайн.

Плюс к тому деньги… Что ж, они тоже являлись немаловажным фактором.

И полковник сказал:

– Я согласен.

Елена облегченно задвигалась на своем стуле и бросила на супруга торжествующий взгляд. Стас тоже выдохнул, но у него согласие Валерия Петровича вызвало (Ходасевич мог поклясться) скорее досаду – которую он, впрочем, постарался скрыть.

В дальнейшем разговор проходил в конструктивном, деловом стиле. Договорились, что полковник соберет вещи, потребные ему на даче, а супруги заедут за ним завтра (как раз наступала суббота), чтобы на своей машине отвезти его в Листвянку. Там они помогут ему устроиться, познакомят с обстановкой и окружением.

Когда гости уже собирались уходить, Валерий Петрович мимоходом поинтересовался – словно только что вспомнил или речь шла о вопросе незначащем:

– Вы говорили, у вашей мамы имелся мобильный телефон?

– Да, конечно.

– Скажите мне его номер.

– Но он сейчас все равно не отвечает.

– Я понимаю. И тем не менее. И оставьте мне все ваши номера телефонов: домашние, мобильные – каждого члена семьи, включая вашего сына.

Дама на память продиктовала Ходасевичу номера.

На прощание она протянула полковнику руку, заглянула в глаза и проворковала, почти интимно:

– Прямо сейчас мы со Стасом заглянем на квартиру к маме.

Решила вести себя с ним самым любезным образом – притом, что полковник нисколько не сомневался в том, что она умела быть любой.

Стас пожал руку Ходасевичу даже подобострастно. Вероятно, умение подлаживаться (и подкладываться) под сильного являлось доминантой в его характере.

Когда визитеры вывалились из квартиры, Валерий Петрович наконец с наслаждением закурил. Оба гостя, судя по их довольно свежим (для сорокалетнего возраста) лицам, привычке к табаку подвержены не были, и Ходасевич не счел возможным травить их своими любимыми болгарскими сигаретами.

Когда он зажег вторую от первой, сознание очистилось от никотиновой абстиненции настолько, что к полковнику вернулась способность анализировать.

Конечно, полмиллиона долларов наследства (триста – дача, двести – квартира) – вполне достаточный куш для того, чтобы дочь не пожалела родную мать. И, если разобраться, полноценного алиби нет ни у Леночки, ни у Стаса. К тому же благодарные детки вполне могли нанять киллеров… Но если Леночка покусилась на Аллу Михайловну (допустим, руками наемных убийц) – зачем ей тогда устраивать шоу с приглашением частного детектива? Для отвода глаз вполне хватило бы заявления в милицию…

А вот зять Стас показался Валерию Петровичу каким-то мутным. В нём, похоже, вполне хватало скользкости, чтобы замыслить убийство любимой тещи… Да и соседка Любочка, подружка пропавшей, художница и завязавшая пьяница, тоже представлялась объектом, который не стоило сбрасывать со счетов – во всяком случае, поговорить с ней будет весьма интересно…

А впрочем, информации у Ходасевича пока было явно недостаточно, чтобы строить гипотезы, хотя бы даже приблизительные.

Вот приедем в Листвянку, решил полковник, там и разберемся.

Глава 2

Маленькому Бури этой осенью повезло очень. Их бригаду хороший человек на работу взял. Хозяин хоть и ругался по-матерному, и «чурбаном проклятым» отца обзывал, но не дрался и деньги обещал заплатить хорошие. И, наверное, отдаст, без рублей не выгонит. На этот счет у маленького Бури глаз был наметанный. Хороший человек хозяин Василий. Порядочный.

А еще повезло Бури потому, что, когда в фундамент бетон заливать стали, осень началась. И отец сказал, что Бури не надо бетон ложить. Ты, сказал, слабый, поэтому толку от тебя мало – хотя Бури и носилки может носить, и песок в бетономешалку засыпать, и бетон раскидывать. Однако пусть лучше (отец сказал) маленький Бури пропитанием бригаду обеспечивает. Толку, сказал Имомали, больше будет. Пожалел его, хотя вслух о том отец ни слова не выговорил. Но это без слов понял Бури, и оттого в груди у него тепло стало.