Куявия

– Великолепно, – сказал Иггельд искренне. – Правда, недостает драконов, а они, как боевая сила, немало помогли сдержать натиск артан в нашей Долине… А так замечательно! Не могу налюбоваться картой, фигурками. Правда, если указывают на расположение войск… гм…

Все внимательно слушали, Хуртеча спросил весьма уязвленно:

– А что не так? Все верно…

Иггельд покачал головой.

– Это у вас панцирная конница князя Елинды?

– Нет, это тяжелая конница бера Ясинеца.

– Шутите? – удивился Иггельд. – Когда последний раз пролетал над теми краями, а это недавно, то видел, что войска бера Ясинеца на постое в Мысниках, а это в пяти днях от указанного места. Зато эти богатые земли, судя по обилию тяжелой конницы, князя Клестоярда, я видел сверху знамена, уже под его тяжелой рукой… Он сможет прокормить свои быстро растущие войска. Не похоже, что готовится ударить на артан, скорее торопливо подбирает земли ослабевших соседей.

Наместник хмурился, сопел, но вокруг зашумели, Антланец громко обронил замечание, что Иггельду с дракона видно лучше, и наместник, уловив, что симпатии наездник драконов не растерял, а укрепляет, развел руками и сказал с улыбкой:

– Да, вам сверху виднее… Но что скажете про наше войско?.. У меня еще три тысячи пехоты в Сосновцах. Могу набрать тысячи четыре лучников из охочих крестьян в Нижних Долинах. Это тоже мой край!

– Хорошо бы, – ответил Иггельд осторожно, – но двигаться по Предгорью я не стал бы.

– Почему?

– Дорогу загораживают двенадцать тысяч отборнейшей конницы Годлава, а они на стороне артан. Других дорог там нет, леса да болота… Чуть левее – сорок тысяч ратников у Ельника, из них десять – панцирных, и тоже с артанами. Правда, его войско разбросано малыми отрядами по всей стране, но стоит свистнуть – тут же соберутся в единый кулак. Да и у Шванди, Рудника и Евлана немалые войска, что приняли сторону артан и пока что покидать их не собираются. Так что меня пугает не артанская мощь, я знаю ей цену, а наша собственная дурость, трусость, легковерие и… куявскость.

– Куявскость?

– Или куявистость, – отмахнулся Иггельд. – Я не могу вообразить, чтобы артане вот так отшатнулись от своего правителя! За что?.. Тулей их ущемлял? Притеснял? Отбирал вольности, донимал налогами?.. За что предали своего правителя?.. Не могу вообразить, чтобы так поступили славы. Если присягают своему великому князю, то верны до гроба. Или пока не нарушит собственную присягу. Но почему такое у нас?..

Он поднял взор от карты, все опустили взоры. Хуртеча развел руками:

– Возможно, это от ощущения нашей силы…

– Да, – сказал Иггельд, – возможно. Но давайте вернемся к карте.

Слушали его жадно, для него карта – все тот же вид с пролетающего в небе дракона. Он сразу отмечал неточности, сообщал, где болото в такую сушь пересохло, а значит – можно вывести войска в неожиданном месте, где обмелела река и возможен брод, где вспыхнули лесные пожары, и Хуртеча тут же ставил пометки на карте, передвигал фигурки.

Антланец наблюдал со стороны, уголки тяжелого рта дрогнули, поползли в стороны. Увлекшись, Иггельд уже забыл, что он пастух, указывает, показывает, советует, распоряжается, двигает фигурками, а на самом деле – он об этом еще не подозревает, – передвигает огромные людские массы. Узнай об этом – устрашится, пальцы дрогнут, но сейчас говорит быстро и уверенно, намечает пути удара, возможного отхода, места сбора войск, накопления сил перед новым наступлением, вплоть до похода на столицу…

Глава 5

Крохотный городок Валки, где находился дворец наместника, превратился в нечто вроде столицы Куявии. Туда потянулись беры и беричи, знатные воины, вотчинники, правители земель и воеводств, многие знатные воины. Правда, иные признали власть артан и даже платили им подати, но сейчас большинство заколебалось, после неудачной осады Долины Иггельда артане показались не такими уж и несокрушимыми.

Иггельд за три дня в Валках только дважды успел выбраться за город, звал Малыша, долго летал, высматривая скопления артан, намечал пути движения большой массы войск. Малыш все посматривал вопросительно и делал робкие движения помчаться в горы.

– Я бы рад, – вырвалось у Иггельда, – быстрее тебя бы полетел, да некогда, Малышик ты мой…

Далеко внизу люди останавливались, махали руками. Малыш по движению Иггельда растопырил крылья пошире и смешно перевалился с боку на бок, приветствуя. Снизу долетели тоненькие крики.