Куявия

В трех шагах вниз опускается земля, там крупные блестящие камни, похожие на снесенные яйца, только черные и серые, а размером с баранов, которых он так хорошо наловчился хватать на склонах гор, а на них с шумом набегают волны… Но какие! Высотой ему до середины лапы, толстые, тяжелые, каждая с белым гребешком пены, а от удара, с которым обрушиваются на землю, та вздрагивает, покряхтывает, мелкие камешки со стуком колотятся о крупные валуны, вода прозрачнейшая… и как ее много!

Иггельд без страха спустился к этой странной воде, воздух свежий, соленый, влажный, что озадачило Черныша еще больше, глаза как блюдца, ноздри прямо трепещут, уши ловят каждый звук, к воде пошел медленно, опасливо, поджимая шипастый хвост между задних лап.

Земля под его грузным телом слегка подвинулась по склону, и перепуганный дракон тут же бегом, потешно вскидывая зад, вернулся наверх и там опасливо выглядывал из-за дерева.

– Ко мне, – сказал Иггельд. Повторил нетерпеливо: – Ко мне, трус несчастный!.. Кому говорю?

Черныш боязливо выдвинулся, в глазах укоризна, вздохнул и начал спускаться по склону, под ноги не смотрел, глаза с испугом исследовали огромную массу воды. Иггельд посмотрел на море, на дракона, снова на море. Ему это бесконечное вместилище воды тоже кажется единым живым зверем, душа замирает в трепете и смятении, в осознании своей малости, ничтожности перед этим величием, так понимает его душа, у Черныша такая же, но, в отличие от дракона, человек наделен способностью понимать: это просто вода, много воды, а если это и зверь, то зверь, что не замечает ни людей, ни драконов, ни плавающих по нему кораблей: все слишком мелкое, чтобы заметить.

– Ко мне, – повторил Иггельд. Он вошел по колено в воду, зачерпнул воды, плеснул в лицо, хотя совсем не жарко после полета над облаками. – Иди сюда, трус!.. Реку освоил? Теперь учись купаться в море.

Черныш боязливо потрогал лапой воду. Набежавшая волна ударила в камень, разбилась и достала брызгами настороженную морду дракона. Черныш снова отпрянул, но не убежал, только поднялся на задних лапах, оберегая морду от напавшей на него злой волны.

– Ну что за трус, – сказал Иггельд. – Всем говорю, что ты не трус, а только осторожный… но ты трус, да? Признайся, трусенок…

Черныш взвизгнул и снова пошел в воду. На этот раз решился войти по колено, стоял так, дрожа и задирая хвост, чтобы злая вода не укусила, в глазах твердая решимость выстоять еще целую минуту, не убежать, не поддаться панике, ведь обожаемый папочка ходит себе, уже скрывшись в этом страшном до пояса, но ему можно, он все умеет и ничего не боится, это его все боятся…

Иггельд приблизился, поплескал водой, Черныш вздрагивал и закрывал глаза, а голову пугливо отдергивал.

– Это море, – повторил Иггельд счастливо. – Понимаешь? Море… Я тоже первый раз вижу море. Я даже больших рек не видел, а мы, пока летели, три или четыре видели внизу. А теперь – море… Чернышуля, мы же с тобой молодцы!.. Еще никто из небесных наездников не добирался до моря. Во всяком случае, вот так, за один перелет.

Он развязал мешок, сам поел и скормил Чернышу весь хлеб и сыр, Черныш все еще выглядел ошалелым от вида такого количества воды, но и ошалевший, осмелел настолько, что все порывался перелететь на тот берег этой удивительной реки, глаза выпучивались от безмерного изумления.

– Побываем и там, – ответил Иггельд на молчаливый вопрос. – Не может быть, чтобы там не было дивных сказочных стран… Хотя нет, стран там быть не может, на свете есть только три страны: Артания, Куявия и Славия, а остальные, даже Вантит, только земли, где живут дикари, где великаны сторожат в пещерах несметные сокровища… где неведомые звери, дивные птахи, чудо-юды рыбы, где песок под ногами из чистого золота, а на деревьях орехи растут размером с яблоко… Везде побываем!.. Везде побываем, Чернулик!

Он лег на песок так, чтобы вода накатывала на ноги, отдался странному чувству, когда можно вот так лежать, впитывать всем телом солнечные лучи, наполняться запахами огромного мира и медленно созревать для большого, великого.

Черныш то прыгал в воде, пытался ловить рыбу, то взлетал и делал широкие круги, всматриваясь сверху. Иггельд понаблюдал за ним, драконы видят в тысячи раз лучше человека, но это в воздухе, а что зрит через толщу воды, если так же, как и здесь, то какие же чудеса открываются его взору…

Остальное время Черныш парил над ним, распустив крылья, как огромная уродливая летучая мышь. Черная угловатая тень изломанно скользила взад-вперед, иногда становилась четче, это дракон приближается к земле, затем медленно увеличивалась в размерах, очертания слегка размывались – видать, нащупал рядом восходящий поток и забирался все выше и выше.