Ингвар и Ольха

Она с осуждением покачала головой:

– Он проявил доброту. За это его уважать… могут начать.

– Доброту? – повторил он с недоумением. – Олег? Гм, стареет князь.

Она видела, как он вздрогнул. Спросила:

– Что случилось?

– Он сказал, мол, Ингвар прав, я старею… Но я этого до сей минуты не говорил! Никому! Никогда!

Ее голос был боязливым, как у маленькой девочки:

– А вдруг он читает в душах? Ты еще не сказал, только подумал, а он уже знает. Недаром же Вещим кличут?

Плечи Ингвара зябко передернулись.

– Только не это! Бывали дни, когда я о нем такое думал… Но, наверное, в самом деле стареет. Всегда был политиком, стратегом, думал о союзе племен, государстве. Прости, я забыл, что ты и слов таких не знаешь.

Она нахмурилась, уязвленная:

– Зато я знаю другие. И, кстати, мне пора ехать домой.

– Ольха, – сказал он торопливым жалким голосом, словно хватался за соломинку, – слово великого князя – закон. Ты вольна выбрать любого коня… двух коней. Но я хочу отправить с тобой дары. Древлянам, не тебе! Они – я о дарах – могут чуть загладить нашу… мою вину. Я не хочу, чтобы древляне все же враждовали с нами!

Топор снова поднялся, отточенное лезвие присматривалось к шее, намечало ровную линию. Если гордая древлянка откажется, велит подать коня немедля…

Ольха почему-то отвела взгляд:

– Сколько тебе понадобится… дабы собрать дары?

– Всего день-два, – сказал он еще торопливее. – Всего! Я просто хочу отправить дары не простые, а богатые! Действительно богатые. Чтобы в твоем племени не держали зла. А для этого надо перетряхнуть все сундуки, скрыни, обойти княжьи оружейные, пошарить в ларцах с сокровищами. Да и тебе лично подобрать красивый кинжал взамен утерянного!

Топор, огромный и с настолько отточенным лезвием, что можно брить бороду, колыхался, хищно высматривал хрящи, чтобы перерубить с одного точного удара. Ингвар с остановившимся сердцем слышал, как в углу рамы мизгирь сладострастно давит муху. Та тоненько и жалобно звенела крыльями. Наконец Ольха прямо взглянула в глаза:

– Добро. Древляне тоже не жаждут войны. Но ни часу больше.

Палач закинул топор на плечо и отступил на шаг.

Ни часу больше, повторял он тревожно и счастливо. Он говорил ей про день-два. Значит, задержит на два. До конца второго дня. А кто же поедет в глухую ночь? У него есть время видеть ее до рассвета третьего дня…

«А что потом?» – спросил себя и ощутил, как оборвалось сердце. Что будет потом, когда она уедет, унеся с собой его душу, мысли, оставив только оболочку?

«На кой бес мне твои дары? – думала она сердито. – И древлянам тоже. Мы сильны верностью старине! Нам заморские подарки в тягость, а в чистые души только внесут смятение и заразу». Здесь даже она, княгиня, побывав в полоне, уже почти заколебалась в своей верности древлянскому Покону! Слишком уж богато живут русы. И слишком много видели, слишком много знают. А от многих знаний многие беды – так учит Покон. Пусть эти беды лучше обрушатся на проклятых русов. А древляне будут жить в лесах, как жили их деды, деды их дедов, пращуры пращуров…

Уже начали обрушиваться, подумала она. С удивлением ощутила сочувствие к странной судьбе великого князя. Что ему еще надобно, и так выше его нет на всем белом свете! Так почему же смертная тоска проступает в нечеловечески зеленых глазах? Или зрит свою судьбу, а от судьбы не уйдешь. Найдет даже под скорлупкой ореха. А еще ударит и по его правой руке, верному Ингвару.

Ключница Олега вошла неслышно, в глазах был немой вопрос.

– Да, – кивнула Ольха, – тебе сказали верно. Великий князь отпустил меня. Завтра… нет, послезавтра я отправлюсь домой.

– А Ингвар? – спросила ключница.

Ольха ощутила, как сердце застучало чаще. С трудом совладав с собой, заставила себя пожать плечами:

– Этот воевода? Он подготовит меня к отъезду.

– Понятно, – сказала ключница, но по озадаченному виду было ясно, что ей ничего не понятно. Или ждала другой ответ от обрученной с воеводой. – Он сам сказал, что подготовит?

– Меня отпустил великий князь. Что может этот… воевода?

Ключница опустила глаза:

– Да, конечно. Великий князь никогда не ошибался… раньше.

Часть IV

Глава 41

Ингвар, судя по всему, не ограничился сундуками. Ольха видела, как во двор въезжали подводы. Похоже, пригнал из своего загородного терема. С подвод снимали тяжелые ящики, корзины. Ингвар размахивал руками, распоряжался. Все сносили в правое крыло.