Ингвар и Ольха

Когда Зверята повела ее через цепь огромных комнат, горниц, светлиц, Ольха чувствовала оторопь при виде изукрашенных стен, где на коврах в изобилии висит дорогое оружие. Еще в Искоростене ее научили отличать хороший булат от сыродутного железа, а тут ко всему еще рукояти мечей, топоров, кинжалов блещут драгоценными камнями! Налучники, виданное ли дело, окованы темным серебром!

От обилия всевозможного оружия закружилась голова. Она даже не знала, что оно бывает такое разное и такое красивое. И что его может быть столько в одном месте.

– Вот здесь, – сказала Зверята. – Не перепутай, напротив такая же дверь.

Она оставила ее одну. Ольха прикрыла за собой дверь и робко постояла у порога, боясь сдвинуться с места. Комната была исполинская, целая палата. Высокая кровать с крышей из цветной материи стоит зачем-то посередке. По обе стороны лежат роскошные медвежьи шкуры. Но стены убраны коврами. Ольха с раскрытым ртом, как лесная дурочка, засмотрелась на искусно вытканные цветы и узоры. Она не представляла, как это делается, где живут такие люди, что умеют делать такую красоту. Проклятые русы сумели покорить и это племя! А дань берут наверняка одними коврами…

Под стеной стояли два стола, кресла с резными спинками, тяжелые комоды, сундуки. Все богато украшено искусной резьбой, серебром, даже золотом.

Слышно было, как хлопали двери, слышались шаги. То тяжелые, уверенные, то быстрые шажки сенных девок. Потом протопало достаточно тяжело, так ходят мужчины, но Ольха ощутила, дверь сейчас откроет Зверята.

– Тебе принесут помыться, – заявила Зверята с порога, – потом переоденешься, а ужинать позовут вниз.

– Я не хочу надевать чужое, – возразила Ольха.

Зверята удивилась:

– Чужое? Да в этом доме нет ни одной женщины! Настоящей, я имею в виду. Моль отъелась такая, что ее уже мыши боятся. Осмотрись пока, там в сундуках немало диковин. А я же пойду распоряжусь.

Она погладила Ольху по голове, сразу поведя себя покровительственно, ушла. Ольха выждала, пока шаги утихли, на цыпочках подбежала к двери. Выглянула осторожненько. Коридор пуст, стражей не видно.

Странно. Ингвар утверждал, что в его доме муравей не проползет незамеченным. Что он имел в виду?

Она подбежала к единственному окну, которое не загораживали ни стол, ни сундуки. Далеко внизу во дворе продолжалась веселая суета. Таскали мешки, из подвалов выкатывали бочки, тащили окорока, кувшины. Но ее острый взгляд отыскал и трех стражей. Они держались в тени под навесами, но выбрали такие места, что, откуда ни выйди, попадешься на глаза двум, не меньше. Да за воротами может быть еще кто-то. Ингвар не даст себя одурачить снова на том же месте.

А в коридоре нет стражей, подумала она со страхом, потому что так легче прийти к ней ночью… или даже не обязательно ночью, взять ее силой. Ее криков не услышат, а если и услышат, отвернутся. Кто решится перечить всесильному хозяину?

Молодая смешливая девка прибежала сказать, что ужин готов, гостью ждут в нижней палате. «Гостью!» – повторила про себя Ольха с горечью. Пес великого князя придумал, как поиздеваться? Как еще не привез связанную, с петлей на шее!

В сопровождении девки спустилась по широкой лестнице. Перила были из старого дуба, отполированы до блеска, перекладины умело и старательно украшены головами грифов, драконов. Посреди лестницы с самого верха до низа опускается красный ковер.

Она чувствовала, как ее ноги ступают по мягкому, будто по лесному мху. Ощущение было непривычным. Да, трусила, а от трусости еще больше выпрямлялась, шла надменно и гордо, хотя сердце трепетало, как у зайца.

В обеденной палате за столом сидели трое мужчин. Она видела, как они оборвали разговор и уставились, как подростки. Двое незнакомцев были матерыми воинами, крепкими и жилистыми. Только когда Ольха спустилась ниже и свет перестал ее слепить, она с удивлением и радостью узнала Асмунда и Рудого.

– Ингвар, – проревел Асмунд берложьим голосом, – ты что ж, кабан лесной, не сказал, что привез такую красоту?

Рудый смотрел с прежним восторгом, но что-то ощутил в ее походке, сдержанности, и во взгляде воеводы появилось вопросительное выражение.

«Красоту», – сказала Ольха про себя сердито. Только и того, что помылась в Киеве. Да еще волосы расчесала. А в сундуки и заглядывать не стала, она в плену, а не в гостях!

Ингвар сказал торопливо: