На то и волки

В конце концов, сказал он себе тогда, все это ничуть не ново. Кого сейчас интересует, что новгородцы регулярно вышибали Александра Невского в изгнание за вольности с городской казной, что светлейший князь Потемкин прибирал к рукам казенные денежки с простотой ребенка, узревшего на столе варенье, а славные сталинские маршалы волокли трофеи поездами и самолетами? Все это теперь, как говаривал дед Щукарь, покрыто неизвестным мраком, и в большой истории нет места столь неприглядным подробностям. И не нужно кивать на исконную якобы российскую клептоманию – заграничные деятели были ничем не лучше. А если ты еще к тому же вовсе даже не историческая личность, к тому же напрочь перестал понимать, в какой стране живешь и куда она, твоя страна, катится…

Словом, он плюнул и смирнехонько поставил автограф. А потом вдруг обнаружилось, что у него есть счет, и на счету почивают десять тысяч долларов. Вот так он и потерял невинность. Кто без греха, пусть первый бросит в него камень…

Самое пикантное, что и босс Кузьмич являл собою, если вдуматься, ту же помесь – атамана Кудеяра с Генри Фордом. Так уже не единожды случалось в истории. Одни и те же люди пиратствовали на всех морях, а на берегу покровительствовали наукам и искусствам (завезши попутно в Англию табак), во время тюремных отсидок за разбой сочиняли философские трактаты и сонеты, основывали спьяна академии и протыкали шпагой соперника в темном углу. Кости соперников и жертв пиратских налетов истлели, а вот сонеты с академиями остались…

Таковы уж правила игры, выдуманные отнюдь не самими предпринимателями. Вполне возможно, сами они строили бы капитализм умнее и грамотнее, не виси у них над душой политики, в одночасье воспарившие из грязи в князи…

Вряд ли тот же Кузьмич когда-нибудь переедет в заграницы, хоть и обзавелся на всякий случай «двуспальным английским левою», британским «колониальным» паспортом, выхлопотанным ему властями крохотной страны Белиз после серьезных его вложений в тамошнюю экономику.

Из России стоит уезжать навсегда лишь в одном-единственном случае, если у тебя загорелась земля под ногами. Даже те из евреев, кто оборотистее и смекалистее, не спешат на историческую родину. В зарубежном коловращении тебе независимо от содержания пятой графы всегда будет отведена второсортная роль – там, на той стороне, все границы и флажки давным-давно установлены предельно четко, заняты все сидячие места, ложки расхватаны. Импортные люди столбили и обихаживали свои участки лет двести, а то и подольше. Бога ради, тебе продадут особняк с садом хоть по соседству с Букингемским дворцом – вот только, как ты ни бейся, никто тебя не пропустит в совет директоров «Сименса» или «Макдонелл-Дуглас»…

– Ладно, – сказал Данил. – Не буду я с ней больше играть. Хоть и жалко – неплохо работала, право. А вот поговорить еще раз поневоле придется. Мне дали наводку, что она в последнее время общалась с Ивлевым, обязательно нужно расспросить.

– Ну, коли так… Тогда хоть разыграй случайную встречу, что ли, не мне тебя учить…

Данил внимательно посмотрел на него:

– Глаголев что, пробовал тебя как-то достать?

– С чего ты взял? Мы, слава богу, вне его интересов.

– Их интересы – понятие растяжимое, как презерватив, – сказал Данил. – У нас же свобода, а посему каждый занимается чем хочет, благо партия больше не надзирает… Между прочим, я спрашивал вполне серьезно. После случая с «Барсуком» у меня осталось стойкое впечатление, что означенного Барсука к нам виртуозно подводила государственная спецслужба, и это не ГБ и не менты.

– А доказательства?

– Вот потому-то, что здесь определенно попахивало серьезной государственной спецслужбой, я и не мог устроить ему рандеву с паяльником, – сказал Данил. – Какие тут доказательства? Голое чутье.

– Чутье… – поморщился Кузьмич. – У меня тоже иногда появляется в последнее время неудобство под ложечкой, как ты изволишь выражаться. Но к этому бы еще и фактов…

Данил, заложив руки за спину, подошел к окну и уставился вниз, на стоянку, обнесенную изящной металлической решеткой.

Стены в купеческом особняке, как положено было по тогдашним стандартам, клали толщиной чуть не в метр. И подоконники, понятно, оказались соответствующей ширины. Что позволило без труда вмонтировать меж двойными рамами динамики защитной системы, ставившей неодолимую преграду для посторонних слухачей, вооруженных последними достижениями науки и техники. Лазерный луч, по вибрации стекол расшифровывавший любые разговоры внутри, натыкался на невидимую броню из хаоса акустических колебаний. Да и место для особняка Буддыгин в свое время выбрал, словно бы заранее предчувствуя, что когда-нибудь появятся лазерные микрофоны и снайперы – любую подозрительную машину изнутри заметят моментально, а окрестные здания достаточно далеко, не зря КГБ в свое время именно тут и обосновался. Странно, что домом так никогда и не заинтересовался обком…