На то и волки

Данил набрал код (по хитрой системе связанный с нынешним числом и порядковым номером дня недели), дождался, когда вспыхнет зеленая лампочка, и вошел в свое царство. Царство смотрелось сонным – в коридоре ни единой души, а старинные стены и солидные двери не пропускают ни звука из кабинетов, да вдобавок толстый ковер протянулся от стены до стены. И Данил добрался до своей приемной совершенно бесшумно, чувствуя себя персонажем дурного сна.

В его приемной восседала полная противоположность Жанне – шестидесятилетняя бабуля с добрым лицом старой учительницы (очки в тонкой золоченой оправе на это сходство как нельзя лучше работали). Вот только бабуля эта, свет Митрадора Семеновна, к благородному племени учителей отношения не имела ни малейшего…

– Здравия желаю, товарищ старший прапорщик, – сказал Данил, как обычно, шутливо.

А бабуля, по-американски подтянутая и моложавая, как обычно, ответила вполне серьезно, сухо-значительным служебным тоном:

– Здравия желаю, товарищ майор.

На столе у нее, среди импортной оргтехники, красовался портретик Сталина, повернутый приличия ради тылом к входящим. Бабуля Митрадора Семеновна, едва закончив в пятьдесят втором десятилетку, решила продолжать трудовую династию по линии папаши – и оказалась на боевом посту в одном из женских лагерей Шантарлага. Впоследствии лагерей в Шантарской области, конечно, поубавилось, но осталось еще достаточно, чтобы Семеновна вертухайствовала до пенсии, на каковую отправилась старшим прапорщиком с набором юбилейных медалей и неведомо за какие заслуги полученной Красной Звездой. Если говорить о личных потаенных эмоциях, Данил ее ненавидел и с превеликой охотой задавил бы собственными руками, но что до работы – прошедшая суровую школу бабуля была незаменимейшим кадром со вколоченной намертво привычкой держать язык за зубами и не удивляться абсолютно никаким поручениям. (Однажды Данил шутки ради сообщил, что намерен оборудовать в подвале личную тюремную камеру для «активного следствия» – и едва успел остановить бабулю, когда она, как ни в чем не бывало, собралась уж просматривать личные дела персонала, чтобы подобрать подходящих пыточников…)

– Докладывайте, – сказал Данил, остановившись перед ее столом.

Митрадора согласно раз навсегда заведенному ритуалу (как ни пытался Данил запрещать) встала по стойке «смирно»:

– Ваш кабинет проверен в десять сорок пять. Подслушивающих устройств не обнаружено. Еженедельная сводка поступила в девять двенадцать. Самур выходил на связь и должен прибыть в семнадцать ноль-ноль. В десять двадцать пять по городскому телефону сюда позвонила гражданка Светлана Николаевна Глаголева и просила передать вам дословно: она вспомнила кое-что насчет той московской прошмандовки, которую Вадька трахал, возможно, это будет интересно. У меня создалось впечатление, что гражданка находилась в состоянии алкогольного опьянения. Разговор записан на пленку.

– Угадали, – проворчал Данил. – В состоянии похмельного опьянения, я бы уточнил… Итак. Ко мне в кабинет – все местные сегодняшние газеты, личное дело Ивлева и досье на «Детей Галактики». Передайте всем бригадирам: с сегодняшнего дня вводится режим строгой охраны – по стандартному плану. Коменданта здания тоже касается. Начальнику охраны шефа перейти на любой из запасных вариантов, по его усмотрению. Через полчаса вызовите ко мне Каретникова и Крамаренко, принимать буду поодиночке. Свяжитесь с Соловьем, если сможет, он мне нужен в семь вечера на третьей точке. Позвоните в Москву, в «Кольчугу», и запросите от моего имени у Звягина обстановку. Что касается лично вас – без оружия на улицу не выходить. Возможны любые неожиданности. Понятно?

– Так точно, – бесстрастно ответила бабуля – старший прапорщик.

Данил кивнул ей, вышел в коридор и направился в «радиорубку», способную поразить в самое сердце любого знатока набором фирменной электроники – от могучего компьютера до настроенных на милицейскую волну раций, не значившихся ни в одном списке лицензий. Все четверо «белых воротничков» вкалывали, как проклятые. Вопросительно воззрились на него. Данил кивнул им, молча взял со стола распечатку перехватов, пробежал взглядом – ничего интересного, разве что какой-то Басалаев-орел попался с полукилограммом травки, о чем дурила-сержант радостно спешил доложить начальству, не ведая, что максимум через двое суток орел этот вновь будет порхать по району, ибо адвокат докажет, как дважды два, что пакет с анашой бедному цыгану коварно подбросили недруги…