Великое избaвление

— То есть как? — Линли тщетно напрягал память, пытаясь припомнить хоть один сюжет об удачливом лжеце.

— Они все всё время врут друг другу. Во всяком случае, так говорится в этих историях. И никто им не скажет, что так делать нехорошо.

— Вот как. Врут. — Линли беспомощно уставился на селезня, который пытался клювом развязать шнурки на его ботинках, — Ну, знаешь, в Библии многое… э… символично, — заторопился он. — Ладно, а что вы еще читали?

— Больше ничего. Только Библию. По-моему, Уильям и Бобба только ее и читали. Я хотела, чтобы мне понравилось, но мне не нравилось. Я не говорила об этом Уильяму, потому что он старался как лучше и я не хотела его обижать. По-моему, он старался подружиться со мной, — рассудительно добавила она, — ведь если бы он женился на маме, ему пришлось бы жить и со мной тоже.

— Ты хотела, чтобы он женился на твоей маме?

Бриди подняла Дугала и посадила птицу на ступеньку между собой и Линли. Равнодушно уставившись на детектива, Дугал принялся чистить свои и без того сверкающие перышки.

— Папа читал мне, — прошептала Бриди вместо ответа, не поднимая глаз, будто больше всего ее в данный момент интересовали потертые носки ботинок, — Папа читал мне, а потом он уехал.

— Уехал? — Должно быть, так ей сообщили о его смерти, догадался Линли.

—Однажды он уехал, — повторила Бриди, прислоняясь щекой к колену и прижимая к себе птицу. Теперь взгляд ее блуждал где-то у реки. — Он даже не попрощался. — Она принялась нежно целовать гладкую голову селезня. Дугал в ответ легонько пощипывал ее щеку. — Я бы на его месте хоть попрощалась.

—Вы бы назвали «ангелом» или «солнышком» подростка, который пьет, ругается и постоянно наживает неприятности? — задал вопрос Линли.

Сержант Хейверс отвлеклась от яичницы, насыпала сахар в кофе и задумалась над его словами.

— «Солнышком»? А что же в таком случае называть «ненастьем»?

— Ага! — усмехнулся Линли. Отодвинув тарелку, он внимательно пригляделся к Барбаре. Сегодня она выглядит неплохо: чуть тронула косметикой веки, щеки и губы, да и волосы догадалась подвить. Даже ее наряд заслуживает одобрения — коричневая юбка из твида и пуловер к ней в тон. Может, при ее бледной коже это и не лучший выбор, но уж со вчерашним чудовищным голубым костюмом не сравнить.

— Почему вы спрашиваете? — уточнила она. — Стефа описывала Джиллиан как безумного подростка. Девушка пила. — Вела себя черт-те как.

— Да. Но отец Харт назвал ее солнышком.

— Это странно.

— Он сказал, что Тейс был в отчаянии, когда она сбежала.

Хейверс задумчиво сдвинула густые брови и не заботясь более о субординации, налила Линли в чашку кофе.

— Этим можно объяснить исчезновение ее фотографий, верно? Он посвятил всю жизнь детям, и вот награда: одна из дочерей просто растворилась во тьме.

Эти слова пробудили какой-то отзвук в душе Линли. Он принялся листать бумаги в папке на столе и извлек фотографию Рассела Маури, переданную ему Тессой.

— Пройдите с ней сегодня по деревне, — попросил он.

Хейверс взяла фотографию, однако не стала скрывать удивление:

— Вы же сказали, он в Лондоне.

— Да, сейчас. А три недели назад? Если Маури побывал здесь, он должен был у кого-то спросить, как добраться до фермы. Пройдите по шоссе и загляните в пабы. Вероятно, и в гостиницу тоже, Если же никто его не видел…

— Остается Тесса, — подхватила она.

— Или другой человек, у которого был мотив. Мотивы могли быть разные.

Дверь открыла Мэдлин Гибсон. Линли пробрался мимо двух детей, сцепившихся в разоренном их постоянными схватками садике, ухитрился не споткнуться о сломанный велосипед и безголовую куклу и даже не вляпался в выброшенную на крыльцо тарелку с яичницей. Хозяйка равнодушным взглядом окинула свой домашний хаос и запахнула изумрудно-зеленый пеньюар на вызывающе торчащей груди. Под халатиком ничего не было, и женщина откровенно давала понять, что посетитель застал ее врасплох.

— Дик! — крикнула она, злобно уставившись на Линли. — Запихай свою штуку в штаны. Это Скотленд-Ярд, — Томно улыбнувшись, женщина пошире распахнула дверь. — Пожалуйте, инспектор. — Она провела его через крошечный холл, заваленный игрушками и грязной одеждой, к подножию лестницы. — Дик! — крикнула она еще раз, обернулась и сложила руки на груди, дерзко глядя на Линли. По лицу ее блуждала улыбка. В складках тонкого атласа мелькало изящное колено и не менее изящное бедро.