Меч Вайу

Меченый со своим отрядом был последней надеждой Марсагета. Ранним утром, под прикрытием темноты Меченый увел воинов по оврагам далеко в степь, затем сделал крюк и, возвратившись, стал в засаде неподалеку от поля битвы, расположившись в глубокой балке, поросшей кустарником. По замыслу Марсагета он должен был ударить неожиданно во фланг сарматам, чтобы окончательно решить исход боя в пользу сколотов. Самые опытные и хорошо вооруженные воины, в основном знать племени, были под его началом. Здесь же был и Абарис. Затаившись среди кустов, укрывшись в высокой траве, они внимательно наблюдали за битвой, с нетерпением ожидая приказа Марсагета.

Появление отряда аланов Карзоазоса не осталось незамеченным разведчиками сколотов, и горячий. Абарис хотел было ударить им навстречу. Но Меченый, значительно лучше разбирающийся в воинской науке, неожиданно резко осадил своего не в меру ретивого ученика. Что бой проигран, он понял еще раньше Марсагета. Понял он и то, что от его отряда зависит многое, если не все. Поэтому момент для удара по прибывшему отряду аланов нужно было выбрать самый подходящий, когда все воины Карзоазоса ввяжутся в схватку, забудут про осторожность, опьяненные первым успехом, когда сарматы покажут спину его воинам.

Посланные Марсагетом гонцы торопили Меченого выполнить приказ вождя – нанести спасительный удар, чтобы отвлечь часть сил врага и дать возможность вовремя отступить отрядам сколотов. Но тот хмуро отмалчивался, пристально наблюдая за боем. Наконец военачальник вскочил на коня, и сколоты выплеснулись из балки в степь. Загудели тетивы дальнобойных луков, и длинные стрелы, пробивающие даже панцири, внесли сумятицу в ряды врагов. Гориты опустели наполовину, когда воины отряда Меченого сошлись врукопашную с аланами Карзоазоса.

Расчет Марсагета оправдался: Дамас не рискнул преследовать основные силы сколотов, пока в тылу у него был такой опасный вражеский отряд, и те успели отойти к своему лагерю, где их ждали свежие лошади. Завидев это, хладнокровный Меченый подал команду к отступлению, и, огрызаясь на скаку смертоносными стрелами, сколоты припустили вслед своим товарищам. Бешеная скачка продолжалась до сумерек. Наконец погоня поотстала, а потом сарматы и вовсе возвратились в свой лагерь: догнать на своих изрядно подуставших во время боя лошадях сколотов, ведущих на поводу запасных коней, было невозможно, и сарматами, принявшими участие в погоне, больше руководило чувство азарта хищников, идущих по кровавому следу, чем здравый смысл.

Через трое суток сарматы осадили Атейополис.

ГЛАВА 16

Опии нездоровилось. Она лежала в опочивальне бледная, похудевшая, изредка постанывая.

Служанки-рабыни ходили на цыпочках, стараясь не потревожить покой госпожи. Разнообразные мази и притирания, готовившиеся тут же, у ее ложа, и старательно втираемые в кожу утром и вечером, не приносили желанного выздоровления. Отвратительные на вкус настои трав тоже не помогали, только вызывали изжогу, тошноту и обильный пот. Целительный сон уже давно не посещал Опию; ночью, забывшись в полудреме, она видела кошмары, и вспугнутые ее криком служанки зажигали светильники, так как госпожа стала бояться темноты.

Абарис навещал ее редко; посидев немного у изголовья больной, он снова мчался на валы, чтобы помочь отбить очередной приступ сармат. Опия не обижалась на сына, понимая, что ему теперь не до нее – Абарису поручили командовать одним из отрядов, начальник которого сложил голову в бою. Поэтому Абарис был обязан в первую очередь позаботиться о своих воинах, чтобы они были вовремя накормлены, чтобы оружие было в полном порядке, чтобы на порученном ему участке вала было в достатке камней для пращей, кипятка, бревен, дров, чтобы ночная стража случаем не задремала – да мало ли и других не менее важных забот выпало на его долю.

Марсагет заходил еще реже. Скупо роняя слова, он пытался ободрить жену, но это у него не очень получалось, и тогда, погладив ее по щеке огрубевшей от оружия ладонью, Марсагет почти бегом выходил из дома и, вскочив на коня, ехал по акрополю мрачнее грозовой тучи. Вождя начали одолевать сомнения: вдруг ложную клятву хранительнице очага принес Тимн, а он его освободил от наказания, тем самым вызвав справедливый гнев Священной Табити? Вдруг из-за этого сколоты потерпели поражение в первом бою?

Чтобы умилостивить богиню, Марсагет несколько раз устраивал торжественные жертвоприношения, но это не помогало: по-прежнему сарматы окружали Старый Город, и по- прежнему Опия таяла на глазах.