Королевство треснувших зеркал

Евгений — бизнесмен средней руки, заявился в больницу к Алисе на третий день с пакетом сока, связкой бананов и букетом роз. Когда-то очень красивый, а ныне несколько обрюзгший и полысевший, Евгений все еще оставался видным мужчиной. В светлом костюме и красивом плаще мышиного цвета он смотрелся очень стильно, особенно с красными розами в руках.

— Извини, малыш, — просто сказал он, присаживаясь на кровать и закидывая ногу на ногу.

После всего, что муж сделал, после того, как он изуродовал ее лицо, он еще имел наглость смотреть ей в глаза! Алиса просто негодовала. Во взгляде его читались презрение, жалость, брезгливость и немного страх, но не за нее, а за себя, так как он не знал, что кроется в голове у нее по поводу этого избиения.

— Когда ты вернешься домой? — буднично спросил он.

— Это все, что ты можешь мне сказать?! — выдохнула Алиса.

— Я же извинился, — недовольно поморщился Евгений.

—И этого, ты считаешь, достаточно?! После того, как ты меня чуть не убил, просто — извини?!

— Алиса, перестань! Я всегда считал, что жена у меня умная и она выше обычных бабьих склок.

Алиса села в кровати, стараясь дышать спокойно и ровно, чтобы не сместить сломанные ребра.

— Ты считаешь меня безмозглой курицей, если думаешь, что я смогу простить тебя после того, что ты сделал?!

— Не будь злопамятной! Ну я был не прав, ну выпил, ну и что?

— У меня к тебе больше нет никаких чувств! — в отчаянии выпалила Алиса. — У меня что-то умерло в душе, и я не смогу с тобой больше жить.

— Какие громкие слова! Прекрати, Алиса! — поморщился Евгений, нагло улыбаясь. Алиса вдруг явственно ощутила, что от него пахнет женскими духами.

Она представила, что он опять всю ночь развлекался с проститутками в сауне, и ей стало невыносимо больно и обидно за себя. А еще ее обуяло страстное желание придушить мужа собственными руками прямо здесь и сейчас.

— Сколько раз мы уже ссорились, дорогая моя, сколько раз ты говорила, что все кончено, а сколько раз ты еще скажешь эти слова, — философски заметил Женя, — я же признал, что был не прав. А ты, как хорошая жена и добрая женщина, должна простить меня. «Как у него все просто, конечно, не он тут лежит с ушибами и переломами», — подумала Алиса, чувствуя глубокую неприязнь к супругу.

— Так вот, дорогой, все когда-нибудь бывает последний раз. Я снова повторяю тебе: жить мы вместе больше не будем. Кстати, ко мне приходил следователь.

— Следователь? — Доселе расслабленное выражение лица Жени приобрело настороженное выражение. — Зачем к тебе приходил следак?

Алиса поморщилась.

— Он интересовался, кто меня избил, и сообщил, что за такое можно схлопотать от трех до пяти лет.

Евгений заметно побледнел, лоб и залысины покрылись испариной.

— Надеюсь, ты не сказала, что в этом замешан я — отец твоего ребенка?

— О ребенке вспомнил? Что же ты не подумал о Вике, когда убивал ее мать? Мне понравилось твое выражение «в этом замешан я». Ты в этом замешан, дорогой, по самые уши… Но можешь вздохнуть полной грудью, я сказала, что на меня напали в подъезде хулиганы, — мрачно ответила Алиса.

— Вот и хорошо! Вот и умница! Зачем ворошить грязное белье на людях? Я же всегда говорил, что ты умная женщина, сами и разберемся, — выдохнул Евгений.

— Видимо, не очень умная, если столько лет провела рядом с такой сволочью.

Евгений поморщился, но сдержался в благодарность за то, что жена его не выдала.

— Не обольщайся, Евгений, я это сделала не ради спасения твоей шкуры, а ради сохранения своего собственного здоровья и ради нашей дочери. Пока я нахожусь здесь, в больнице, ты должен до моей выписки прийти сюда с полностью оформленными бумагами на развод.

— Ты это серьезно?! — округлил серые глаза Женя.

— Серьезнее не бывает. Ты сказал, что все эти годы мучился со мной, так вот я избавляю тебя от мучений.

— Я сказал это, не подумав! Мы нормально живем, киска!

— У меня в больнице было много времени на раздумья. Если ты не освободишь меня от своего присутствия, я изменю свои показания, — спокойно сказала Алиса, глядя ему в глаза и чувствуя, как страх отступает от нее.

— Вот как ты заговорила, стерва! — выдохнул побагровевший Евгений. — Это форменный шантаж!

— Называй это как хочешь, но только с этой целью я не сдала тебя следователю, а ведь я могу списать свою забывчивость на черепно-мозговую травму, и память моя может восстановиться.