Капкан для Бешеной

– Привет, – сказала Даша. – Ходят слухи, ты тут меня дожидаешься?

– Вы – майор Шевчук?

– Ага, – сказала Даша. – Тебе удостоверение показать?

– Покажите, – девчонка оглядывалась с регулярностью часового механизма.

Даша предъявила ей корочки в развернутом виде, пряча их в ладонях. Спросила:

– Убедилась? Может, в машину пойдем?

– Нет, не надо… Давайте в подъезд?

– Как скажешь, – пожала плечами Даша. – Пошли в мой.

В подъезде незнакомка немного успокоилась, взяла протянутую сигарету. Даша терпеливо ждала.

– Понимаете, ваш дом я знаю, а квартиру забыла… Из головы вылетело, когда все началось.

– Бывает, – сказала Даша ободряюще. – А кто тебе дал адрес?

– Подполковник Воловиков. На всякий случай. Понимаете, мы с ним… вернее, я для него кое-что делала…

– Понятно, – сказала Даша. – Ты с ним иногда делилась кое-какой информацией, я правильно понимаю?

– Вот именно…

– А представиться можешь или это великая тайна?

– Можно, я не буду? Он же говорил, что это не обязательно…

– Ладно, – сказала Даша. – Оставайся загадочной незнакомкой. Твое дело, твое право…

– В общем…

Она надолго замолчала – пока сверху спускалась Дашина соседка из квартиры напротив. И долго еще косилась на захлопнувшуюся дверь подъезда.

– Это ничего, – сказала Даша. – Это соседка. Баба стервозная, конечно, опять ни здрасте, ни до свиданья, но вот ручаюсь, ни в чьих агентах она не состоит… Слушай, а чем ты занимаешься, это тоже секрет?

– Давайте не будем, ладно? Я пришла, отдала – и навсегда разбежались.

– Ну, как хочешь, – сказала Даша. – Ни к чему я тебя не принуждаю. А что отдать-то должна?

Девушка расстегнула пуховик, полезла куда-то под мышку. Протянула Даше листок бумаги в клеточку, явно вырванный из блокнота. Число из семи цифр и непонятное слово «ГОЛЬМИЙ».

– Это ключ, – пояснила она. – К дискете. Понимаете, его нужно было передать Воловикову, но он не пришел и на другой день не появился, я буквально извелась, сколько ни звонила, не могла его застать, а потом узнала, что его…

– К какой дискете? – спросила Даша.

– Ну, к той самой. Она у него в сейфе. Я думала, вы в курсе…

– Конечно, в курсе, – сказала Даша. – Просто их несколько, этих самых дискет, знаешь ли…

– А они все заперты одним ключом, – сказала девчонка. – Все четыре. Может, их и больше, но я знаю только про четыре…

Пару дней назад Даша прыгала бы от радости – но теперь все было совсем иначе.

– По-моему, он что-то такое предчувствовал, – продолжала немного успокоившаяся незнакомка. – Сказал мне ваш адрес, растолковал все… На вас, он говорил, можно полагаться… Знаете что? Не надо мне никаких денег. Черт с ними. Володьку убили, Воловикова убили, я уж молчу про Маргариту… Тут не до денег. Я никаких показаний давать не буду, честно предупреждаю. От всего отопрусь. Ничего не знаю, никого не знаю, ничего не видела… Вы же знаете, что творится. У вас вон машина с мордоворотами, вам легче… Я побежала, ладно? Вы меня в жизни не видели…

Она как-то жалко улыбнулась, хотела что-то еще сказать, но ничего, должно быть, не придумала, рванулась к двери – и пулей выскочила на улицу.

Даша осталась стоять. Аккуратненько свернула бумажку вдвое, потом вчетверо, спрятала в карман. Никакой дискеты в сейфе Воловикова не было – следовательно, логично предположить, что в тот вечер она лежала у него в папке. А папка после убийства исчезла. Все сходится…

…С Пашей Горбенко она столкнулась у двери своего кабинета, каковую еще не успела отпереть. Доставая ключ, спросила:

– Ты не ко мне ли?

– Ну. Я, вообще-то, начал копать по тому журналисту…

– А почему вид поэтически задумчивый?

«Неужели опять угадала? – подумала она. – Или ничего в этом нет удивительного? Начиная с какого-то времени, просто обречена угадывать? Точнее, предсказывать ходы…»

– Ну? – нетерпеливо спросила она, возясь с замком – как бывало, изношенный ключик опять проворачивался.

– Пропал он. Дня три назад.

– Заходи, – сказала она, наконец-то справившись с замком. – Нет, надо слесаря раздобыть, а то когда-нибудь вышибать дверь придется… Пропал? А может, по молодому делу загулял где-то?

– Может, и загулял. Только все в один голос твердят, что за ним раньше такого не замечалось. Мать в панике, невеста в панике, в редакцию три дня носу не кажет, мать уже собирается заявление подавать… – Он присел на разболтанный стул. – В общем, мои деликатные расспросы только поприбавили паники. Даша, я, честно, так и не понял, что мне делать нужно было. А потому ничего и не предпринял, когда узнал, что он исчез. Будем искать или как?