Звезды падают вверх

Петренко спустился в метро, а через сорок минут вышел на станции одной из московских окраин. Отправился пешком. Через десять минут он подошел к неприметному зеленому забору под сенью дерев. Набрал у ворот код. Телекамера уставилась в его лицо. Замок щелкнул, калитка распахнулась.

За небольшим садом помещалось одноэтажное здание. Перед входом в здание процедура повторилась: кодовый замок, телекамера… За дверью имелся и одушевленный страж: прапорщик в гэбэшной форме. Он тщательным образом осмотрел петренковский пропуск, сличая ежемесячные чернильные пометки в нем – семиконечную звездочку, лупу и ястреба – с оригиналом.

Прапорщик козырнул, Петренко пересек небольшой холл. Подошел к лифту. Приложил ладонь к считывающему устройству. Охранная система сравнила дактилоскопический узор с оригиналом – все сошлось, дверь лифта растворилась.

Петренко вошел в лифт, нажал единственную кнопку. Лифт поехал вниз – до сих пор Петренко не привык, что едет на работу на лифте не вверх, а вниз, – кабина остановилась – сколько этажей они проехали? Три? Пять? Кто знает!

Капитан оказался в унылом холле с бетонными стенами. Набрал код еще на одном замке – слава богу, последнем. Распахнулась еще одна стальная дверь, и Петренко вступил в те помещения, где размещалась Комиссия.

Капитан работал здесь уже семь с лишним месяцев, ровным счетом с Нового года. Он помнил, как удивили его попервости меры безопасности – даже в комитете они были куда менее суровыми.

Теперь-то понятно почему.

Комиссия являлась самой, пожалуй, засекреченной спецслужбой России.

О ее существовании знал, бесспорно, президент. Знали также министр обороны, начальник Генштаба, председатель ФСБ и глава Службы внешней разведки. А более, кажется, никто. Даже премьер-министры, бесконечно сменяющие один другого, могли о существовании Комиссии услышать, а могли до своей отставки и не успеть.

Петренко узнал о Комиссии первого января сего года, аккурат день в день, когда был зачислен в ее штат. До того, покуда шла многомесячная морока с тестированием, проверками, оформлением документов, он был убежден, что его просто переводят в одну из центральных служб ФСБ. А тогда, в Новый год, к одиннадцати ноль-ноль утра первого января, когда вся страна спала или похмелялась, Петренко впервые прибыл в этот особнячок. «Приходи, поговорим, – сказал тогда «дядя Володя» – полковник Савицкий, – я как раз дежурю, никто мешать не будет…»

Савицкий рассказал тогда Петренко не слишком много. Но и того, что он поведал, хватило, чтобы поразить воображение капитана.

Полное название Комиссии было: «Комиссия по контактам». Сокращенно – КОМКОН. «Помнишь, – со смехом сказал ему Савицкий, – у Стругацких в цикле о Максиме Каммерере есть КОМКОН? Когда наши это прочитали, у них глаза на лоб полезли: решили, что произошла утечка… Так что братьев-фантастов тогда, в конце шестидесятых, не только по идеологическим соображениям прессовали. Андропов решил: может, они шпионы, раз такое знают…»

Организован КОМКОН был в 1962 году. У его истоков стояли Королев, Сахаров, Тихомиров, Келдыш. Комиссию, собственно, и создали после их коллективного письма на высочайшее имя. Хрущев, когда прочитал письмо академиков, вызвал Семичастного, спросил: «А что, у американцев такая служба есть?» – «Есть, Никита Сергеевич!» – не моргнув, отвечал председатель КГБ, хотя знать об этом не знал, ведать не ведал. «Королев! Проработать вопрос, доложить!» – начертал на углу письма академиков Первый секретарь ЦК КПСС. С той самой резолюции и отсчитывается история КОМКОНа.

Все последующие в СССР, а затем в России перестройки и пертурбации обошли КОМКОН стороной. Так и работает Комиссия по контактам в том же самом помещении без малого сорок лет. Бюджет у нее невелик. Штаты малы. Но зато ее сотрудники обладают огромными полномочиями. В особых ситуациях обыкновенным оперативникам КОМКОНа, по воинским званиям обычно капитанам и майорам, подчиняются даже генералы, командующие войсковыми округами и областное начальство вплоть до губернаторов…

За сорок лет в структуре КОМКОНа произошла только одна перемена: в 1987 году появился отдел «Д» – дезинформации. Тогда, одновременно с расцветом гласности, мудрые головы решили: не надо, как было принято раньше, замалчивать информацию о «летающих тарелках», экстрасенсах, случаях телепатии, телекинеза и прочем. Напротив, следует сообщать о всевозможных «чудесах» в средствах массовой информации, причем как можно более. Именно так давно уже действовали аналогичные западные спецслужбы. Решено было поступать по их образцу: поощрять полубезумных уфологов, подкидывать прессе экстрасенсов, колдунов, медиумов и прочую нечисть, организовывать «утечки» о контактах с гуманоидами… «Как писал Эдгар По: где легче всего спрятать книгу? – с усмешкой сказал тогда Савицкий. – В библиотеке… А лист – в лесу… А человека – в толпе… А реальный контакт и настоящего телепата?.. Среди сотен сумасшедших контактеров и телепатов…»