Невидимая угроза

– А вы чего сидите, как засватанные? – спросил я с набитым ртом у страдальцев.

– Оказывается, ты еще и садист, – пробурчал Кир Кирыч, наградив меня уничижающим взглядом.

– Разве я нанялся к вам официантом? Наливайте, вы, идолы. Я не могу пить один.

– Иво! – вскричал от переизбытка чувств Дейзик. – Прости меня, я был не прав.

– А что скажет Кир? – требовательно спросил я нашего радушного хозяина.

– Не обижайся, Иво. Ошибка – это не преступление. Каждый может ошибаться…

Он торопливо налил себе и Дейзу и выпил свою порцию виски одним глотком.

– Как твои успехи? – спросил Кир осторожно.

– Ситуация усложняется, – ответил я и нахмурился.

Я намеренно выбросил все из головы, пока мылся. Но теперь мрачные флюиды сжали черепную коробку в тиски, пытаясь проскользнуть внутрь и вконец подорвать мою нервную систему.

– Даже так? – невольно вырвалось у Кира.

Кир Вмазыч, несмотря на выпитое виски, побледнел. При всем том, он был очень даже неглуп. И на "жареные" ситуации имел потрясающий нюх, который он приобрел в сражениях за наследство со своей бывшей супругой.

– Даже так, – кивнул я утвердительно.

– Тогда мы пропали…

Кир произнес эту фразу невнятно и я не понял – это вопрос или утверждение. Но уточнять не стал.

– Я сваливаю спать, – сказал я, зевая. – Завтра у меня много дел. Просьба песни петь вполголоса.

– Какие песни!? – До Дейза только сейчас дошло, о чем идет речь. – Какие песни!? Иво, ты соображаешь, что говоришь!?

– Не паникуй, Дейз. Чему быть, того не миновать.

– Как ты можешь быть таким спокойным!?

– Это только видимость, Дейз. Только видимость спокойствия… – Я помолчал немного, и добавил: – Дейз, похитили Каролину…

Наверное, я поступил глупо, сообщив о похищении Каролины двум своим приятелям. Они и так были здорово напуганы. Но мне очень хотелось хоть с кем-нибудь поделиться своими горестями. Вполне естественное человеческое желание.

– Что-о!?

Дейзик и Кир Кирыч воскликнули в один голос. Для них эта новость была из разряда шокирующих. А что говорить тогда про меня…

– Но кто и почему!? – Это уже спросил Кир.

– Не знаю, – ответил я коротко.

Они не должны знать больше того, что я сказал и что им было известно. Иначе вся правда может оказаться для этих творческих натур чересчур тяжелым грузом.

Каждому свое: кто-то должен работать головой, а кто-то руками; и кулаками. Девиз не нов и не мною придуман. В обиход его ввел, судя по всему, сам Господь, когда творил землю и людей, разделив их на овнов и козлищ.

– Надо заявить в милицию! – сказал Дейзик.

– Думай, что говоришь, – буркнул Кир Кирыч.

– А что, я не прав!? – запетушился Дейз. – Это их работа.

– Наивный… – Кир налил себе грамм пятьдесят и выпил. – Ты когда-нибудь детективы читал?

– Делать мне больше нечего…

– Дитя компьютерного века, – снисходительно ухмыльнулся Кир. – Поразительное невежество во всех житейских вопросах. Такое впечатление, что вас выращивают в пробирках по заранее составленной программе.

– Ну, это уже оскорбление… – Дейз надулся.

– Отнюдь. Не оскорбление, а констатация фактов. Человек, который не любит и не хочет читать – неважно что – не может считаться полноценным. Вспомни библейское – "сначала было слово". А слово – это сначала озвученная, а затем записанная мысль, растиражированная в огромном количестве экземпляров.

Если эта цепочка прерывается или какое-то ее звено выпадает, нарушаются естественный процесс развития человеческого общества.

– Не нужно мне читать лекции, – отрезал Дейзик. – Я тоже учился в школе. И вообще – какое отношение имеют мои литературные пристрастия к похищению жены Иво?

– Самое непосредственное. Человека похищают не ради забавы. Значит вскоре похитители должны потребовать выкуп.

– Книга – школа жизни… – Дейз саркастически покривился. – Мотивы у похитителей могут быть самые разные.

– Верно. И все равно к милиции лучше не обращаться. По крайней мере до тех пор, пока не наступит хоть какая-нибудь ясность в этом деле.

"Твоими бы устами, Кир Кирыч, да мед пить, – подумал я. – Ясности в этом деле не больше, чем света в глубоком подземелье света. А что касается милиции… Для меня этот путь точно закрыт".

– Все, мужики, диспут перенесем на утро, – сказал я устало. – Я сейчас ровным счетом ничего не соображаю. Пока…

Мне снились непонятные сны. Это не были кошмары, но в них присутствовала какая-то недосказанность, загадка, которую я тщетно пытался разгадать.