Фарамунд

Он шумно плескался, смывал пыль и пот. Брызги летели по всей комнате, словно отважный рекс страшился утонуть. Снова она не отводила от него взора. Франки не любят мыться, многие от рождения до смерти ни разу не искупаются, а этот, хоть никогда не был на юге... или востоке... при каждой возможности смывает пыль и грязь странствий...

До чего же у него сильное тело! Сложенное как у римского гладиатора, наполненное звериной мощью дикого человека, настолько знойное, что она чувствует странный сухой жар... Горячая кровь приливает к щекам, ноги слабеют...

Рассердившись на себя, она сказала надменно:

— Я слышала ваш глупый разговор о походе на юг. Но это самоубийство! До сих пор ты побеждал таких же дикарей, как ты сам. Но что ты можешь против римской армии?

— А что, они крепче Дидриха Отважного?

Ее красивые губы искривились в презрительной усмешке:

— Дидрих — это просто разбойник. Хоть и служил Риму, носил гордое имя конта, что значит «союзник», и защищал здесь римские рубежи. А настоящая армия... возможно, ты видел остатки римских гарнизонов?

Фарамунд кивнул:

— Да, они неплохо дрались.

Он старался говорить и двигаться небрежно, но воспоминание о стойкости римских легионеров вздыбило волосы на руках и даже на загривке. Похоже, Брунгильда что-то прочла в его глазах, он возненавидел себя за такую открытость.

— Так вот, — сказала она четко, — там ты встретишь не отдельные отряды, а могучие легионы! Железные легионы, которые двигаются, как один человек, наступают, как один человек. И твое вшивое войско разбежится при одном виде этих настоящих... настоящих!

Он ухватил полотенце, руки вздрагивали, когда свирепо вытирал лицо, растирал тело. Во рту стало сухо. Он тогда едва-едва одолел одну когорту... или манипулу, как они там зовутся, но если навстречу выйдет римская армия хотя бы из десятка легионов...

— Но где, — спросил он как можно насмешливее, — те железные римляне?

— Сюда лишь простиралась их власть, — возразила она. — А сами римские войска стоят в римских городах. Настоящих! Это всего лишь Галлия, завоеванная однажды Римом земля, покоренные Римом племена...

Он снова вспомнил циклопические сооружения римских крепостей, гарнизонов, снова дрожь прошла по телу. Как будто и не люди строили те исполинские сооружения! Руки человеческие не в состоянии громоздить такие глыбы одна на другую, подгонять с такой точностью, что стебелек травы не пролезет между камнями размером с тушу быка!

— Пусть тебя ничего не тревожит, — сказал он. — Ни римляне, ни тевкры, ни галлы не смогут угрожать моим владениям. А по весне я отодвину кордоны, укреплю!.. Отныне и навеки ты в полной безопасности.

— А в безопасности ли ты? — спросила она вдруг.

Он насторожился.

— О чем ты?

— Ты жадно захватываешь новые земли, — сказала она презрительно, — совсем не думая, как будешь удерживать. А тебе не кажется, что все рушится за твоей спиной? Что бежишь по тонкому льду, когда остановиться — смерть?..

Он до хруста в висках стиснул челюсти. Даже если она права... все равно он должен увидеть эти чертовы страны, куда птицы улетают на зиму! Он должен увидеть удивительное небо, откуда днем сияет солнце, а ночью видны звезды. Он должен ступить на землю, где даже не слыхали о бескрайних и бездонных болотах!

— Мужчины мрут на бегу, — ответил он коротко. — Но не волнуйся, я не умру так скоро. Сперва я успею обеспечить тебе безопасность и власть.

Чувствуя, что сейчас сорвется и скажет что-то злое, он отшвырнул полотенце, ушел в другой конец комнаты, где смятой грудой лежала одежда. Перед глазами стояло ее бледное лицо с решительными глазами. Что-то в ней неуловимо изменилось. По крайней мере, сейчас Брунгильда ожесточенно спорила, обвиняла...

Плохо, когда женщина с тобой спорит, да еще так ожесточенно, но разве не хуже, если холодно молчит?

* ЧАСТЬ 3 *

Глава 29

В комнату неслышно вошел слуга, поставил на стол широкое варварское блюдо с жареным мясом, положил прямо на столешницу круг сыра и каравай плохо пропеченного серого хлеба, похожего на ком глины.

Фарамунд отшвырнул рубашку, в комнате натоплено, от жара колышется паутина на балке. Обнаженный до пояса пошел к столу. Брунгильда вздрогнула, настолько быстро в ладони этого человека появилась рукоять длинного ножа. Не двигаясь с места, она молча смотрела, как он быстро и ловко нарезал мясо тонкими ломтиками, распластал сыр. Хлеб он ломал руками.