Фарамунд

Унгардлик снова долго и жадно пил воду, не прикасаясь к вину или пиву, лишь тогда рухнул за стол. Худое лицо, изборожденное глубокими морщинами, посветлело, когда увидел жареное мясо, птицу,

— Шесть суток во рту ни крошки, — признался он сиплым простуженным голосом. — С седел не слезали... У Савигорда три бурга, еще четыре города ему платят по коммендациям! К тому же он мог увезти Лютецию в одно из своих сел...

Фарамунд выкрикнул зло:

— Рассказывай все! Подробно. Пропустишь хоть слово...

— Ее увез, — объяснял Унгардлик, — как говорят уцелевшие, бросив поперек седла, всадник на огромном белом жеребце. По описанию походит на Савигорда — второго такого гиганта поискать!.. Остальные с ним на черных конях, все с одинаковыми мечами и щитами. Вороные, как известно, самые быстрые кони на свете, а что у всех одинаковые мечи и щиты, это значит, что Савигорд бросил на похищение Лютеции свою отборную дружину!

— А остальные его люди?

— Либо полегли, пока брали крепость, либо на подхвате... Когда мы пустились было в погоню, только их и рубили!.. Значит, Савигорд оставил их как заграждение. А его конный отряд несся, как птицы... Мы их преследовали трое суток, потом потеряли след.

Тревор ел быстро, жадно, но иногда словно забывал жевать, глаза невидяще устремлялись в пространство, снова спохватывался, мясо исчезало, словно сухой кустарник при лесном пожаре, а кости трещали на острых зубах и вылетали, как из камнедробилки, мелкими сухими осколками. Редьярд насыщался неспешно, стараясь не выказывать голода.

— Если мы знаем, где бург Савигорда... — начал он осторожно, но Унгардлик прервал:

— Я же говорил, у него три бурга! К тому же следы вели вообще в сторону, как говорят, его военного лагеря. У него пятьсот воинов, все прошли с ним через десяток сражений.

— Всего пятьсот, — процедил Фарамунд с ненавистью. — Всего лишь!

Громыхало поинтересовался:

— Что будем делать, рекс? Поднимать людей?

Унгардлик осушил кубок с вином, поднялся, его поддержали под руки, с трудом вылез из-за стола, а из зала вышел, придерживаясь за стенку.

Слуги подали на стол только что запеченное в тесте оленье мясо, поставили кувшины с вином.

Тревор кивнул одобрительно, ему наполнили кубок первому. Он вытащил из-за пояса громадный нож, умело вырезал часть бока с ребрами, ухватил обеими руками.

— Там настоящие леса, — пробурчал он. — Деревья в три обхвата, завал на завале, валежины, ямы... Даже не знаю, как пройдут с конями?.. Хорошо мясо готовят, только корочку можно подрумянить больше... А еще там болота на каждом шагу. Такие топи, я вам скажу! Если не местные черти им дорогу показывают, то кто?

— Надо было собак пустить по следу, — сказал Редьярд недружелюбно.

— По болоту?

— Ну, не везде же там болота...

— Если и есть тропки, то лишь черти их знают!

Во дворе прозвучал крик. Фарамунд оказался у окна раньше, чем кто-то успел подняться из-за стола. Посреди двора на свежем коне гарцевал всадник. Конь хрипел и пытался встать на дыбы. Фарамунд с удивлением узнал Унгардлика. Мальчишки торопливо расседлывали другого коня, а незнакомый молодой воин в сильнейшей усталости рухнул на ступеньки крыльца.

Похоже, перекусив и вылакав кувшин вина, жилистый Унгардлик сразу ожил, а усталость с него словно ветром сдуло. Сейчас он орал, размахивал руками, привлекая к себе внимание:

— Рекс!.. Рекс!.. С юга идет большой римский отряд!..

— К нам? — крикнул Громыхало.

— К тому городу, что мы у них отобрали! К Люнеусу!

За спиной Фарамунда громыхали лавки. Все вскакивали, звенело оружие. Внизу ржали кони, их бегом выводили из конюшни, воины торопливо взнуздывали, вскакивали в седла.

Унгардлик счастливо кричал:

— С собой ведут огромное стадо и агромадный обоз!..

Тревор цыкнул:

— Чего ликуешь, дурень? Это же римляне...

— Ну и что? — вскричал Унгардлик. — Ну и что?

Фарамунд сидел за столом в оцепенении, ладони сжимали виски. Громыхало обернулся, в глазах понимание, потрогал за плечо:

— Рекс!.. Рекс!.. Ты нам нужен.

— К демонам, — ругнулся Фарамунд — Лютеция... Только Лютеция! Да пусть провалится в преисподнюю весь мир, если в нем нет Лютеции!.. Я отправляюсь на поиски. Вели собрать небольшой отряд. Выеду немедленно

Громыхало крякнул, развел руками, снова крякнул, уже громче, наконец пробасил тяжело:

— Все верно. Мужчина должен идти за своей женщиной, куда бы ее ни увезли. Идти и спасать, даже если потребуется разрушить чьи-то державы!