Золотая дева

Но только напрасно Евгения Юрьевна пыталась себя успокоить. Потому что умом понимала: не будет аспирантка добывать материал для диссертации шантажом. Не бывает такого. Какие-то совсем иные у этой Марии цели…

И воображение услужливо рисовало картины одну страшнее другой. Лизу Кривцову, за которую она, как директор агентства, предоставившего няню, отвечала головой, – похищали. Пытали. Убивали…

А может, Мария так рвалась в эту семью вовсе и не из-за Лизы? И, допустим, ее задача причинить зло Кривцову? Или его жене?.. И, пока еще не слишком поздно, нужно явиться к родителям девочки с повинной?.. Пусть на нее наорут, пусть потребуют неустойку, пусть даже репутация агентства, годами выстраданная, полетит к чертям – однако ей удастся предотвратить куда большую беду?..

Но что ей скажет Кривцов?! Первая няня оказалась проституткой. Вторая – шантажисткой. Да он ее убьет просто, и все! Не разбираясь и не слушая никаких доводов.

Ситуация патовая, впору плакать. Хотя все слезы Евгения Юрьевна, казалось, уже и выплакала…

Но почему Кривцовы хранят молчание? Они ведь уже знают – по крайней мере, про Настю. По идее, должны бы сами явиться к ней с претензиями! Закатить жуткий скандал, навеки отказаться от услуг ее агентства… Да еще и черный пиар устроить такой, что она с этого рынка как пробка вылетит. Но нет. Все тихо.

А теперь и вовсе непонятно, что будет: ходят слухи, что Макар Миронович с Еленой Анатольевной разводятся. Причем процесс ожидается скандальный: супруг вроде бы жену из дома выгнал и с дочкой ей общаться запретил.

И, кстати, не связано ли внезапное появление Долининой в агентстве с тем, что развод в тот момент уже планировался? Допустим, Макар Миронович захотел иметь в такой ситуации в семье своего человека? Или – запасную жену?

Нет, не складывается. Хотел бы – взял на работу сам, в агентство бы не обращался. Или его план был, чтобы жена (пока еще законная) ни о чем не догадалась? Считала, что Долинину давно проверенная «Идеальная няня» прислала?! А идею с шантажом Кривцов сам Марии подал? И тот телефонный звонок следователя организовал?..

Да нет, тоже как-то слишком сложно…

Или явление Маши пересекается с гибелью Анастасии? Ведь убийство той до сих пор не раскрыто, даже подозреваемых у следствия, кажется, нет… Но какова здесь роль Марии?.. Может, она… она – милицейская ставленница? А ее задача была попасть в дом Кривцовых, чтобы оказать помощь следствию? Покопаться в этом деле изнутри? Вот, кстати, и объяснение, почему за нее менты хлопотали…

Но только совсем не похожа эта девчонка на сотрудника органов. И биография у нее прозрачная. Никак не связанная с сыском… И опер, что приходил, даже не намекнул, что няня Долинина их человек…

Короче, никаких здравых идей.

Потому оставалось Евгении Юрьевне только одно: смиренно и с вечным, ежеминутным страхом ждать развязки…

* * *

– Маша… – задумчиво произнесла девочка. – А помнишь, ты как-то спрашивала, почему я свою маму не люблю?

Мария сразу насторожилась. У них с Лизой, конечно, полное взаимопонимание и дружба. И даже иногда казалось: они, несмотря на разницу в возрасте, мыслят и чувствуют одинаково. Живут на одной волне…

Однако Маша старалась никогда не забывать, что она только няня. А ее подопечная хоть и пятилетка всего, но заказчица. Начальство. И с тем, кто тебя главнее, скользких разговоров лучше не вести. К тому же и видеокамеры кругом понатыканы.

– Когда это я говорила такое? – удивленно сказала Мария.

– Ну, может, не точно такое, – важно ответила малявка. – Но ты как-то спросила: «Неужели тебе маму не жаль?»

Вредная. Все помнит.

– Просто я… я, когда маленькой была, – медленно начала Маша, – без своей мамы дня не могла прожить. А когда она в командировки уезжала, обязательно на ее подушке спала. Ночью, если страшные сны снились, мамин запах вдыхала – и успокаивалась сразу…

– Значит, повезло тебе, – совсем по-взрослому вздохнула Лиза. – А я, даже когда еще совсем была… как это называется… грудничковой?

– Грудной, – машинально поправила няня.

– …Уже знала: не нужна я своей маме совсем. – И девочка горячо заговорила: – Ты думаешь, я тут, в этом доме, сижу взаперти и не вижу ничего? Все я вижу! Помнишь, мы вчера в лесу гуляли и мальчика соседского, тоже с няней, встретили? А потом он свою маму увидел. И побежал к ней. И она к нему побежала! По тропинке совсем грязной, а сама на каблуках и в плаще белом! – И грустно закончила: – А ко мне мама никогда не бежала. Она, когда с работы приходила, всегда переодевалась сначала. Потом ужинала. И только после ко мне шла – если я не спала еще…