Пиранья против воров

Они вышли из домика и направились по выложенной фигурной плиткой дорожке к самому большому особняку. Навстречу попался еще один плечистый молодой человек с оттопыренной полой пиджака – он прохаживался по параллельной дорожке, делая вид, будто и не заметил их вовсе.

– Безопасность на грани фантастики? – спросил Мазур.

– Жизнь заставляет. Завистливых людишек развелось столько, что и не протолкнуться, и каждый, паскуда, активно завидует.

Мазур приостановился и показал на далекий склон горы, густо поросший лесом:

– А во-он там у вас нет таких вот мальчиков или, скажем, минного поля?

– Да нет, – насторожился лысый. – А что?

– Садись, Вовочка, двойка, – с садистским сладострастием сказал Мазур. – Я вас поздравляю, ребята – позицию вы выбрали удобнейшую. Если на тех вон склонах засядут завистливые парнишки с охапкой гранатометов и некоторым навыком в обращении с военной техникой – вам тут будет примерно так же весело, как мышам во включенной духовке...

Лысый даже остановился, сбившись с уверенного шага:

– Ты это всерьез?

– Абсолютно, – сказал Мазур. – Всю свою сознательную жизнь тем на хлеб и зарабатывал, что п р и к и д ы в а ю такие вот вещи...

– Нет, правда?

– Тьфу ты! – с досадой сказал Мазур. – Серьезный человек именно с этих склонов вас раскурочит, как бог черепаху. Гранатомет, хорошая снайперская винтовка... даже не обязательно снайперская. Если ты мне раздобудешь исправную винтовочку образца Первой мировой, берусь в два счета перещелкать всех этих ваших верзил, что павлинами по двору гуляют без всяких бронежилетов... Давай на спор, а?

– Иди ты... – проворчал лысый, инстинктивно отодвинувшись. – Кто ж знал... Строилось-то в свое время по простому принципу: чтобы подальше от большой дороги, чтоб стена повыше... – Он глянул на Мазура и дружелюбно осклабился. – Вот видишь, какой ты полезный. Не успел во двор зайти, как сказал свое веское слово... Не-ет, Папа правильный прикуп сделал...

Они вошли в вестибюль, где на диване напротив входа сидели очередные верзилы – ужасно похожая друг на друга парочка, при галстуках и оттопыренных пиджаках. Завидев Котовского, они проворно встали и едва ли не вытянулись в добросовестной попытке скопировать армейскую стойку «смирно» – но Мазур наметанным глазом кадрового военного определил, что эти двое армейские ряды своим присутствием вряд ли когда-нибудь украшали: есть масса нюансов, понимающему человеку бьющих в глаза мгновенно...

Котовский уверенно направился вверх по широкой лестнице. На третьем этаже предупредительно распахнул перед спутником дверь, и они оказались в самой что ни на есть настоящей приемной, где имелась целая батарея канцелярских причиндалов вроде факсов, компьютеров и еще каких-то устройств, а также красивенькая по-кукольному секретарша, встретившая их отработанной улыбкой.

– Ты посиди пока, – распорядился лысый, кивнув Мазуру на кресло, а сам, обменявшись с куклой взглядами, скрылся за второй дверью.

Мазур уселся. Белобрысая куколка снова занялась какими-то бумажками, не то чтобы игнорируя Мазура, но определенно относясь к нему как к неизбежной детали происходящего, когда отнюдь не полагается лезть с вопросами и вообще обращать внимание. Все в соответствии с классиками: если пришел человек, значит, так надо, а если не надо – мигнут кому другому, но не этой ляльке...

Появился Котовский, кивнул на дверь:

– Прошу пожаловать!

Сам он остался снаружи. Кабинет, выдержанный в темных тонах, был не таким уж большим, у стола, стоявшего перпендикулярно к хозяйскому, Мазур насчитал всего-то четыре стула. Не похоже, чтобы здесь проводили особенно многолюдные совещания.

Хозяин кабинета вежливо встал и непринужденным жестом показал на стул:

– Устраивайтесь, Кирилл Степанович, чувствуйте себя, как дома. – Он подошел к стене и открыл дверцу, за которой оказался бар с зеркальными стенками. – Я думаю, выпьете немножко? Коньяк – «Плиска» и «Хеннесси», виски – «Тичер», водка – «Столичная», вино – красное болгарское... Я ничего не пропустил?

Мазур медленно усаживался, чуткий и настороженный, как зверь лесной. Хозяин кабинета слишком уж хорошо знал его вкусы – какое, к черту, совпадение... Утечка, утечка и еще раз утечка, и не на уровне дежурного мичмана...

– Давайте «Плиску», – сказал он спокойно, придвигая к себе бронзовую массивную пепельницу, украшенную тремя обезьянками в классической композиции «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу».