Пиранья против воров

– Неплохо. Вы, русские, конечно, сброд последний, но вот брагу гнать умеете... Ну, продолжим наши игры? Вам кто разрешил, белые морды, шляться по древней сагайской земле? Я к кому обращаюсь? Уши заложило?

– Это экспедиция Шантарского университета... – пискнула Галина, и голос у нее вновь прервался.

– Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты! Ниверситет, надо же! Впору от радости плясать – осчастливили диких туземцев белые городские люди... Знаешь, в чем твоя везуха, вобла сушеная? – спросил он совершенно деловым тоном. – Да в том, что у нормального мужика на тебя в жизни не встанет, особенно когда тут столько кисок поприятнее... – видно было, что его немного разобрало от доброй профессорской браги, он щелчком пальцев подозвал джигита с ковшиком и осушил емкость до дна, что Мазура только порадовало.

Джигит с опустевшим ковшиком спросил что-то непонятное. Атаман ответил резко и определенно отрицательно. Даже не понимая ни слова, Мазур по направлению взглядов понял, в чем тут суть: доблестному воинству тоже хотелось остограмиться, но вождь им категорически запретил, что было с его стороны не так уж и глупо.

– Ну что, европеоиды, продолжим наши игры? – осклабился атаман. Он уже держал автомат не так настороженно, ствол склонился градусов под сорок пять к земле. – Вы что, так и не поняли, в чем ваши прегрешения? Ну что ж вы так, интеллигенты? Да в том, что вы приперлись на нашу исконную землю и принялись тут мало того, что гадить, так еще и осквернять могилы наших славных предков. Да за это надо ноги из жопы повыдергать, не рассуждая...

Ученая дура, Галина Прокопьевна, должно быть, на чистом автопилоте громко попыталась объяснить, что хызырские курганы никак не могут быть местом упокоения предков сагайцев, поскольку всему научному миру известно...

Что именно известно ученому миру, никто так и не узнал – атаман, рывком вздернув дуло автомата, пустил поверх голов короткую очередь, отчего кто пригнулся, кто присел, а кто и шлепнулся с визгом на пятую точку.

На этом научная дискуссия как-то сама собой прекратилась.

– Это ты у себя в университете этой ерундой мозги пудри таким же выдрам, – кратко резюмировал атаман. – А у нас в Азии люди простые и бесхитростные. Все знают, что тут могилы славных предков – и точка... Ты вообще, пенсне надень, мышь белая, когда стоишь перед потомком Чингисхана. В вашем поганом университете, я так понимаю, заветов Чингисхана не преподавали? Ну, будет вам практический урок. Заветы великого Чингисхана для данного случая просты и незатейливы: если на твою священную землю вторгся враг, ты его обязан победить, весь айран у него выпить, всех его женщин поиметь, все его добро себе забрать. Ты чего приготовилась на сосну лезть, вобла? Сказано же, к тебе пункт второй не относится. – Он обвел собравшихся недвусмысленным взглядом и поманил к себе многострадальную Лизочку, быть может, из-за того, что выделялась среди женского пола коротенькими шортиками. – Цып-цып-цып! А ну-ка, сюда, живенько! Сейчас устроим наглядную демонстрацию, чтобы дело пошло глаже... Я кому сказал! – рявкнул он с непритворной злостью и поднял автомат. – Тебя что, рядом с этой падалью положить?! – он кивнул на труп качка. – За мной не заржавеет...

Лизочка покорно потащилась к нему, спотыкаясь и тихонечко хныча. Среди женской части археологов послышалось тихое всхлипыванье.

«Плохо, когда у человека нет ничего, кроме дуры в руке и желания покуражиться на всю катушку, – подумал Мазур. – Сразу видно, что ни малейшего опыта обращения с пленными или заложниками у дурня нет. Так и оставил стоять всей толпой с поднятыми руками, не рассортировал по половому признаку, не связал, не обыскал... Видимо, все дело в том, что он давненько не получал сдачи. Пора учить жизни обормота...»

Он прикинул кое-какие возможные траектории, перемещения, маневры... Получалось вовсе даже не безнадежно.

Глава третья

Енота поймать нелегко, нелегко...

Ничего выдающегося не произошло – Мазур попросту шагнул вперед, спокойно, с ленивым видом, чтобы не спровоцировать резким движением автоматную очередь в упор или заряд от кого-то из обормотов с ружьями. Автоматное дуло, разумеется, дернулось в его сторону, но скорее уж с легким удивлением, если можно так выразиться. Мазур шел вперед небрежно, неспешно. Он уже составил себе некоторое представление об этом типе, взявшемся разыгрывать этакого монгольского полководца – и видел, что дурной истеричности в нем нет. Зато позерства хоть отбавляй, а это позволяет кое-что просчитывать...