Пиранья против воров

– Несколько картинок с лошадьми. Бронзовых лошадок. И саблю – поскольку сабля была кавалерийская.

– Ну что ж, – сказал Мазур. – У каждого свой бзик... А вообще, твоя бабуля – идеальное укрытие. У кого можно отсидеться, оставшись совершенно незамеченными, так это у таких вот бабуль. Как думаешь, если свалимся к ней и попросимся на ночлег, пустит?

– Да она вроде бы ничего... Лишь бы не померла... Слушайте, Котовский же говорил, что в аэропорту – отцовский самолет...

– Давай-ка об отцовском самолете временно забудем, – сказал Мазур.

– Что, друг другу не доверяете? Измена в рядах?

– А ты быстро соображаешь, – хмыкнул Мазур. – Ну ладно, коли мы с тобой – связанные одной цепью... Как по-твоему, этот... сюрприз на дороге был случайностью? Наугад они в той глуши удочку забросили?

– Если подумать, не похоже...

– То-то. Где-то – у т е ч к а. Или, выражаясь твоим высоким штилем, измена в рядах. Так что благоразумнее будет слегка усложнить маршрут. Нормальные пираты всегда идут в обход...

Она тяжко вздохнула:

– Жила же нормальной безотцовщиной, бедненько, но спокойно. Объявился вдруг папочка, и пошла замысловатая жизнь...

– А что, ты сопротивлялась? – с интересом спросил Мазур. – Папу видеть не желала, деньги евонные рвала и в окошко клочки спускала, подарки во дворе принародно жгла?

– Да нет... Как-то глупо было бы...

– Вот видишь.

– Это я так, ною... Хоть вы-то можете сказать, в чем там дело? С Котовским я не всегда и знала, как держаться – разрисован, как картинная галерея... А на вас что-то наколок не видно, и говорите чуточку иначе...

Мазур вздохнул про себя. Не было смысла рассказывать ей что-то хотя бы отдаленно похожее на правду. Все равно не поверит, да еще, чего доброго, запсихует, и справляйся с неюпотом...

– Я, знаешь ли, узкий специалист, – сказал он. – Меня просили тебя привезти, аккуратно вынуть из возможных неприятностей, я и стараюсь. А детали мне, поверь, не только не нужны, но и неинтересны.

– Ничего себе узкий специалист... Вы ж их нашинковали, как ту капусту...

Мазур спокойно спросил:

– А что, было бы лучше, если бы ваших мальчиков перестреляли, а девочек разложили голой попой на холодной траве? И потом, можно ручаться, все равно перестреляли бы. Тайга все спишет...

– Да нет, я понимаю... Но что же дальше-то?

– Рискнуть придется, вот что, – сказал Мазур. – Когда услышу подходящий шум мотора, я тебе махну. Выбегаешь на дорогу и плюхаешься на обочине в картинной позе... я шучу, понятно. Очень уж картинной позы не нужно. Просто лежи, как убитая. Доброй души человек обязательно остановится.

– А злой?

– А злой непременно притормозит, – сказал Мазур. – Чтобы утолить пошлое любопытство. Остальное, как легко догадаться – мое дело. Уяснила?

– Ага. Вы опять начнете...

– Да ты за кого меня принимаешь, прелестное дитя? – устало сказал Мазур. – В жизни не ш и н к о в а л посторонних людей. Я с ним просто душевно поговорю, и он одолжит машину. А если и передумает попозже, устыдится столь широкого душевного благородства... это ничего не изменит. Пока он будет искать, кому бы пожаловаться, мы уже будем в городе... ага! Ну-ка, живо!

Судя по звуку, к повороту приближалось нечто, напоминавшее то ли уазик, то ли что-то социально близкое. Томка проворно сбежала по склону и аккуратненько улеглась на обочине, картинно отбросив руку – этакий умирающий лебедь в провинциальном исполнении. Мазур спустился пониже, приготовил автомат, прижался к дереву и на скорую руку взмолился Господу Богу, чтобы это была не набитая милиционерами машина и не везущий бригаду доярок похмельный деревенский шоферюга – крестьяне народ незамысловатый и малопривычный к городским обычаям, при виде мужика с автоматом могут и не испугаться, визг поднять, с кулаками накинуться... Это горожане приучены голубым экраном, что при виде злого террориста с трещоткой следует немедленно носом в пыль бухаться, а в доброй половине российских деревень и телевизор-то не кажет...

Старомодный уазик-фургон грязно-болотного цвета, явно списанное армейское имущество – вот только номера, слава аллаху, не армейские... Мазур напрягся. В полном соответствии с его нехитрыми расчетами, уазик остановился, ревматически скрипя остатками тормозных колодок. Распахнулись обе дверцы, и на дорогу вылезли два типичнейших русских мужичка средних лет, одетые затрапезно и явно поддавшие. Громко перекликаясь в совершеннейшем удивлении, они двинулись к лежащей.