Пиранья против воров

– А как иначе? Если здесь это единственное место, откуда можно поработать со снайперкой?

Гвоздь посмотрел туда, пожал плечами и ничего не ответил. Берег был пустынен, а на той стороне реки не было домов, только тайга, и оттого при некотором напряжении фантазии можно было представить, что они угодили в те времена, когда на Земле нет пока что не только разумной, но и любой другой жизни. Единственным звеном, связывавшим их с цивилизацией, были две «Волги» с примечательными номерами, откуда как раз бежал к ним трусцой один из телохранителей – упаси боже, не шкафообразный, это дурной тон. Невысокий такой, щупленький парнишечка, подвижный и безобидный на вид – но Мазур много лет назад накрепко уяснил, что такие вот шпендрики бывают опаснее любого мордоворота со статями Негрошварцера...

– Едут, – доложил он. – Два «амбара».

Мазур немедленно поднял ко рту рацию. И вновь получил краткий, зато самый что ни на есть успокаивающий ответ.

– Порядок, – сказал он. – Они и не пробовали с б и т ь засаду на горке...

– Я же говорю, – протянул Гвоздь, щурясь. – Антоша у нас не такой дурак, чтобы пастишку разевать всерьез. Не дорос еще... Айда, джигиты!

Он прошел метров двадцать от воды – с Мазуром по правую руку и Гигой по левую. Два зверообразных черных джипа показались из-за горушки, покатили вниз, отчаянно хрустя галькой. Гвоздь остановился. Машины, свернув чуть влево, остановились, слаженно захлопали дверцы, и оттуда выгрузились пятеро молодцов. После секундных п р и к и д о к трое двинулись вперед, а двое остались у машин.

– Так я ломаю спектакль? – спросил Мазур.

– А как же, Степаныч, а как же... Милое дело – крутануть лоха, пусть даже этот лошила себе повесил культурное погоняло и крутизну лепит...

Сказав это, Гвоздь засунул большие пальцы в карманы брюк и пошире расставил ноги, глядя на приближавшихся верзил с нехорошим прищуром.

– День добрый, дядя Коля! – еще издали крикнул тот, что шагал посередине. – Я вас, конечно, уважаю, но нехорошо ж так делать... Ремонту в той доилке на пару штук зелеными...

– Я тебе не дядя, Антошик, – произнес Гвоздь резко и холодно, словно сухие чурки колол. – А если намерен всерьез говорить – у меня погоняло есть, и ты его уважай...

– Гвоздь, в натуре...

Гвоздь, полуотвернувшись, подмигнул Мазуру, и тот, сделав шаг вперед, перевернул пластиковый пакет, который держал в левой руке, вытряхнув из него в ладонь пяток крупных, твердых персиков. Шагнул к Ковбою – тот самую чуточку инстинктивно отшатнулся – преспокойно положил ему в руку экзотические фрукты и произнес:

– Настоящие, без подвоха? Ты откуси, если хочешь, они все в кипяченой воде мытые...

Ковбой, растерянно зажав в широченной ладони все пять персиков сразу, уставился на него с резонной в его положении подозрительностью – надо полагать, он, как и многие, не любил непонятного.

– Настоящие, спрашиваю? – напористо спросил Мазур, перехватывая инициативу.

– Ну...

– Подбрось-ка их повыше, – сказал Мазур. – По-над берегом... Повыше только.

– Гвоздь, в натуре...

– Антошик, ты сделай, как человек просит, – ласково посоветовал Гвоздь. – Авось что полезное получится...

Ковбой оглянулся на своих, пожал плечами, размахнулся как следует – и персики взлетели по широкой дуге высоко над водой...

Мазур остался на месте, он только развернулся на пол-оборота и резким движением вздернул полу пиджака, вскидывая висевший на длинном ремне через плечо коротенький автоматик «Клин». Держа его у бедра, только чуть-чуть поводя стволом, несколько раз надавил на спуск.

Сухие хлопки одиночных выстрелов слились в серию. Высоко над водой взлетели мокрые ошметки – раз-два-три-четыре-пять, вышел Мазур погулять... Растерзанные пулями остатки персиков тихонько шлепались в реку, и от них разбегались круги...

Мазур с законной гордостью подумал, что его, похоже, рано еще списывать на берег. «Клин» – не самое лучшее оружие, созданное человечеством, но пристрелянный ствол в умелых руках способен откалывать неплохие фокусы...

– Это кто? – громким шепотом поинтересовался Ковбой.

– Кирила Питерский, – значительным тоном ответил Гвоздь. – Самоличной персоной. Не доводилось слышать?

– Да вас, расписных, столько... – протянул Антоша Ковбой.

Увиденное произвело на него должное впечатление – но он, как любой на его месте, изо всех сил пытался держаться столь же невозмутимо и значительно, но получалось плохо.