Уши в трубочку

Я добавил газу, пронесся мимо. Байкеры засвистели, девицы насмешливо заулюлюкали, одна очень ловко швырнула в машину банан, доказывая свою древнейшую родословную. Я угрюмо смолчал, мы, мужчины, произошли от медведей, нам не пристало, не пристало…

Торкесса разъяренно цокотала, как белка, вертелась, возмущалась. Я гнал молча. С одной стороны вскоре начала мелькать высокая каменная стена, с другой потянулся бесконечный обрыв. Дорога над самым краем, но, к счастью, засыпающих водителей от падения в бездну оберегает высокий, мне до пояса, гранитный забор, армированный металлическими штырями в мою руку толщиной.

Торкесса озабоченно указала на дорогу, что вилась далеко внизу. Отсюда она кажется совсем крохотной.

– Дорогой, разве не там главная дорога?

– Почему так решила?

– Там едет танк…

– Это в России главная дорога та, – пояснил я, – по которой прет танк. А мы сейчас в немножко отсталом обществе… Мы, умные, делаем машины под наши дороги, а здесь, дураки, делают дороги под свои машины. Видишь, как едем? Не качнет, заснуть можно.

– А я слышала, – проворковала она, – что в России три беды – дороги, дураки и дураки, показывающие дорогу…

– Глупость, – возразил я. – В России только две беды – дураки и дороги. В Америке одна. А дороги у них хорошие.

– А у вас?

– У нас тоже становятся все лучше и лучше, – отрезал я. – Танки уже не застревают!

Скала постепенно понижалась, пока не сменилась ровным английским лугом с зеленой, почти синтетической травкой. Я крутнул руль, машина удивилась, но послушно съехала с асфальта и покатила по траве.

Торкесса спросила встревожено:

– Дорогой, что-то случилось?

– Срежем угол, – объяснил я с оптимизмом. – Мы же люди, а не роботы. Или какие-нибудь там отсталые с Бетельгейзе!

– Сколько раз тебе говорить, что я не с Бетельгейзе?

– А я разве тебя имел в виду? Я про отсталых.

Она помолчала, дулась, буркнула нехотя:

– Но здесь нет дороги!

– Есть, – сказал я и объяснил для доступности: – Я уже говорил, дорогой русский человек называет то место, где собирается проехать. Так что под нами самая что ни есть дорога.

Она ахнула, впереди показался цветник. Я пустил напрямик, машина сильно накренилась, но я удержал. Впереди быстро приближается широкая асфальтовая лента, грязь и ошметки цветов летят нам на крышу. Машина на большой скорости съехала на дорогу, я успел повернуть руль, чтобы не врезалась в ограждение, и мы понеслись, как добропорядочные жители Запада, разве что в забрызганной соком раздавленных цветов машине.

– Вот видишь, – сказал я бодро, – полчаса сэкономили!

Она сверилась с картой, воскликнула:

– Больше! Почти час!

Я победно улыбнулся. Некоторое время мы неслись, слыша только свист встречного ветра, потом я ругнулся, бешено крутанул руль, машину занесло на большой скорости, но я успел свернуть на боковую дорожку. Торкесса вскрикнула шокировано:

– У тебя что, руки трясутся?.. Нам же прямо!

– Ага, – ответил я нервно, – погляди, что там впереди!

Она посмотрела, безукоризненно ровное, как стрела, и широкое шоссе уходит вдаль, исчезает за горизонтом. Ни ямы, ни выбоины, это осталось на пермских дорогах советской эпохи, а здесь все под линейку.

– И что?

Я молча указал на едва заметное отсюда высокое здание. Оно красиво и гордо высится на холме, слегка окруженное лесом. Красивое, гордое и несколько таинственное, но не отпугивающе-таинственное, а как бы зазывающее. Ну как росянка зазывает мух и комариков сладким запахом.

– Видишь?

– Ну и что?

– Есть закон, – ответил я, – проверенный на горьком опыте бесчисленных… словом, жертв. Следует избегать одиноких зданий, стоящих вот так у дороги. Особенно заброшенных или выглядящих заброшенными. Тем более в штате Мэн или Виргиния.

– А разве есть такие штаты?

– Но замки есть, – ответил я. – Старинные рыцарские замки, хотя не понимаю, откуда они в Америке. Ах да, мы же в Англии… Но все равно, раз Англия – это пудель, привязанный к юсовскому бронетранспортеру, то и в Англии та же зараза.

Дорога вроде бы все та же, ровная, однако теперь немилосердно подбрасывает, хотя я вдвое снизил скорость. Пришлось сбавить еще, иначе потеряю управление, а это лязг, хруст, звон битого стекла, очнуться же придется все-таки в этом заброшенном замке. Неважно, с какой скоростью врежусь в бетонную стену, хоть на велосипеде, хоть на реактивном самолете, все равно очнемся в замке штата Мэн. Или Виргинии.