– Хорошо считаешь, – похвалил я. – Как метроном. Голос бы тебе только погуще, чтоб как у Левитана…
Он настороженно смотрел, как я вытащил из-за пазухи коробочку размером с зажигалку. Я неуклюже потыкал пальцем, поморщился, стер натыканное на фиг и снова потыкал пальцем.
– Останови! – прокричал он.
За стеной беснуются трое, явно охрипли от крика, похоже, кричат уже не втроем, а вчетвером вместе с диктатором одну и ту же песню.
Я покачал головой:
– Ты знаешь, что у меня в руке?
Он огрызнулся:
– И знать не хочу, дурак! Просто выключи двигатель. Корабль сам сядет, у него это в программе.
– Какой ты грубый, – мягко укорил я. – А я так мечтал сыграть с тобой еще и второй тайм, и третий, и четвертый… А потом по геймам, по раундам… Эх… ну, как знаешь.
Я ткнул в Enter, такое есть даже в малютке, отшвырнул за ненадобностью.
Диктатор спросил с подозрением:
– Что это было?
– Активация, – обронил я небрежно, но с гордостью, что знаю такое умное слово. – Я забыл о третьей бомбе упомянуть, да?.. Что значит склероз… Или все-таки Альцгеймер?.. Третью я оставил там же на месте, потому и забыл про нее сказать. Только спрятал поглубже. Она там, где остальные четыреста. Я поставил так, чтобы сдетонировали все…
На экран опустились светофильтры, тут же на одном расцвел огромный багровый цветок, жуткий и зловещий. Корабль как раз подходил к роковому сотому километру, но силовое поле исчезло вместе со всей энергетической системой планеты. На тысячном километре звездолет догнала ударная волна, пол чуточку тряхнуло.
Я оглянулся на дверь, ахнул:
– Икана! Додо, Гого, вы уже здесь?.. Ну че ж вы не сказали?
Я разблокировал двери, но они не ворвались, как старались только что, а так и остались на полу, потрясенные, раздавленные, распластавшиеся, как медузы на берегу. Икану трясло, как на сильнейшем морозном ветре. Я взял ее на руки, она слабо забросила руку мне на шею, голова бессильно упала на мою широкую грудь. Я напряг мышцы и выпятил как только мог челюсть.
Корабль ушел от планеты, экраны еще показывали катаклизм, что охватил всю поверхность. Хороший катаклизм, типа космического. Если там есть динозавры, хрен выживут.
Глава 5
Неделю за неделей звездолет глотал пространство, ничего не происходило, Гого научил меня играть в шахматы с их компьютером, эти наивные все еще полагают, что обыграть его невозможно, тем более что я по-прежнему варварячу в свое удовольствие, банановые шкурки ногами забрасываю на люстру с первого же броска, иногда пою свои варварские песни во весь голос, и тогда они надевают на головы шлемы с мощной акустической защитой.
Однажды остановились в космосе, Додо и Гого, голова к голове, рассматривали карту, спорили, какой тропкой проще, а какой ближе. Я засмотрелся в окно, там в черноте медленно вращается сверкающий диск, похожий на плотную уложенную по кругу длинную нить крупного жемчуга. Этих жемчужин не меньше десяти рядов, в середине вообще огромное пылающее солнце, отсюда выглядит лишь малой звездочкой. Я старался выбросить из головы, что это не звездочка, а ядро Галактики, где десятки миллионов звезд в немыслимо плотном рое, а сами «нити» из десятков миллионов звезд, и даже мельчайшая звездная пыль, что едва заметна между нитями, – это тоже звезды, миллионы звезд…
Ядро Галактики осталось белым, но дальше нити обрели оранжевый оттенок, еще дальше – пожелтели, стали алыми, а самые дальние опурпурнели. Если бы их оказалось втрое больше, возможно, там был бы представлен весь спектр по «Каждый охотник желает знать…», а так я смотрю на слегка оттопыренный сужающийся хвостик, пурпурный, переходящий в кумачовый, сердце стучит чаще, впервые вижу такую страшную красоту, величественную, сознание едва вмещает, грудь едва не лопается от восторга и волнения.
Икана подошла неслышно, указала в соседнее окно. Среди звезд проплывает исполинская полупрозрачная медуза, видно, как колышутся тонкие края, свисают короткие щупальца.
– Это… это живое? – спросил я.
Она удивилась:
– Ну конечно же!.. А ты что подумал?
– Ну… в космосе травы нет, а жратеньки все равно надо…
Она пожала плечами:
– Все на свете приспосабливается. Это вот, что называется космосом, населено плотнее, чем воздух птицами и комарами. Но это не животное, если ты так подумал. Живое, но не олень, не кабан, не медведь. Это исследовательский крейсер защиты класса «А», что позволяет ему менять форму автоматически, приспосабливаясь к условиям. К примеру, в секторе ЕН-457 он принял бы форму стального остроконечного веретена… Вы знаете, что такое веретено?