Пурпурные реки

– И вам того же, – буркнул тот. – Этот эколог, Дерто, – такая штучка с ручкой, я вам не завидую.

15

– ...Весь наш регион изгажен, отравлен, погублен! Куда ни глянь, в долинах, на склонах гор, в лесах, всюду возникают промзоны, загрязняющие землю, водоемы, воздух, которым мы дышим. Взять хотя бы Изер – газ и яд, ничего, кроме газа и яда!

Ален Дерто был сухощавым человеком средних лет, с лицом аскета, обрамленным аккуратной бородкой. Он носил очки в железной оправе, делавшие его похожим на мормона. Склонившись над парником, он возился с баночками, наполненными ватой и перегноем. Ньеман прервал пылкую речь хозяина, которую тот завел сразу же после церемонии знакомства:

– Извините, мне нужна консультация... срочно нужна.

– Что? Ах да-да! – И он снисходительно усмехнулся. – Вы ведь из полиции...

– Известна ли вам в здешних краях электростанция, работающая на буром угле?

– На буром угле?.. Это природный уголь, яд в чистом виде...

– Вы знаете такую станцию?

Дерто отрицательно покачал головой и осторожно сунул в одну из банок крошечный черенок.

– Нет. Здесь у нас, слава богу, такого не водится. С семидесятых годов станции этого типа закрыты и во Франции, и в соседних странах. Слишком загрязняли атмосферу. Выбрасывали в воздух кислотные соединения, которые превращали каждое облачко в химическую бомбу.

Ньеман порылся в кармане и протянул Дерто факс Марка Коста.

– Вот анализ воды, обнаруженной неподалеку отсюда. Не могли бы вы взглянуть?

Дерто углубился в чтение факса, а полицейский тем временем рассеянно оглядывал помещение – просторную оранжерею с запотевшими, кое-где треснувшими стеклами, измазанными перегноем. Широченные, в полметра, листья, робкие крошечные побеги, гибкие спутанные лианы – казалось, вся эта растительность ведет непрерывную борьбу за каждый сантиметр почвы. Дерто поднял голову и удивленно взглянул на Ньемана.

– И вы утверждаете, что этот образец взят в нашем районе?

– Несомненно.

Дерто поправил очки.

– Можно узнать, где именно?

– Мы нашли эти элементы на теле убитого человека.

– Ах да, конечно... Я мог бы и сам догадаться... Вы ведь из полиции. – И он глубоко задумался. – Он убит здесь, в Герноне?

Комиссар проигнорировал вопрос.

– Вы можете подтвердить, что этот состав соответствует продуктам горения бурого угля?

– Ну, как минимум сильнейшее кислотное загрязнение. Я посещал семинары на эту тему. – Он еще раз просмотрел листок. – Уровень содержания серной и азотной кислот исключительно, невероятно высок. Но я повторяю: в нашей местности нет таких станций. Их нет ни здесь, ни вообще во Франции, ни в других странах Западной Европы.

– А могут быть такие выбросы на других промышленных предприятиях?

– Не думаю.

Где же тогда существуют станции, дающие подобные загрязнения?

Более чем в восьмистах километрах отсюда в Восточной Европе.

Ньеман сжал зубы; он был в ярости оттого, что первый же след оборвался так внезапно.

– Но есть другое решение, – прошептал Дерто.

– Какое?

– Может быть, эта вода попала сюда издалека – из Чехии, Словакии, Румынии, Болгарии. – И он доверительно сообщил комиссару: – Они там, на Востоке, совершенно варварски обращаются с окружающей средой.

– Вы имеете в виду контейнеры с водой? Какой-нибудь грузовик, проезжавший через...

Но его прервал горький смех Дерто.

– Нет, я имею в виду куда более естественную транспортировку. Эта вода могла попасть к нам с облаков.

– Господи, да объясните же! – взмолился Ньеман.

Ален Дерто театральным жестом простер руки к потолку оранжереи.

– Представьте себе электростанцию, расположенную где-нибудь в Восточной Европе. Представьте высоченные трубы, круглые сутки извергающие в атмосферу серный и азотный диоксиды. Эти трубы достигают иногда трехсот метров высоты. И густой дым, поднимаясь к небу, смешивается с облаками... Если ветра нет, ядовитые выбросы остаются на данной территории. Но если ветер дует, скажем, на запад, то облака, принесенные им сюда, встречают на своем пути вершины гор и проливаются сильными дождями – кислотными, так их называют. Именно они-то и губя1 наши леса. Как будто нам мало собственной заразы – так нет же, нате вам еще и чужую! Хотя, между нами говоря, мы и сами экспортируем со своими облаками немало всякой дряни...

Теперь Ньеману воочию, как на картинке, представилась та сцена. Убийца мучил свою жертву под открытым небом, где-то в горах. Он пытал, увечил, убивал, а в это время сверху лил дождь. И пустые, обращенные к небу глазницы заполнялись водой. Водой ядовитого дождя. Затем убийца прикрыл веками два маленьких резервуара с кислотным раствором, завершив тем самым свой жуткий обряд. Это было единственное логичное объяснение.