Пурпурные реки

* * *

Ньеман прибыл в Аннеси около двадцати трех часов. Он долго ехал по длинным, ярко освещенным улицам, сплошь засаженным деревьями, пышная листва которых мерцала и переливалась в свете фонарей. Чуть ли не на каждом углу стояли, подсвеченные снизу, небольшие скульптуры – каменные беседки, фонтаны, статуи. Издали, с расстояния нескольких сот метров, они выглядели крошечными фигурками из музыкальной шкатулки или детскими игрушками. Казалось, город понаставил на своих площадях и скверах затейливые ларчики из камня, мрамора или плюща, чтобы хранить в них свои сокровища.

Ньеман миновал каналы – бледную копию амстердамских, – текущих к озеру Аннеси, обрамленнному цепочкой сияющих огней. Комиссару даже не верилось, что он отъехал всего на несколько десятков километров от Гернона с его трупами и кровавым убийцей. Наконец он оказался в жилом квартале города. Проспект Вязов. Бульвар Зеленой Долины. Тупик Морских Ветров.

В этих названиях аннесийцы воплощали, вероятно, свои мечты о беломраморных дворцах, о былых символах могущества.

Ньеман поставил машину на въезде в тупик, круто спускавшийся вниз. Высокие дома, одновременно и нарядные и мрачные, стояли почти вплотную друг к Другу, их разделяли лишь крошечные садики, скрывающиеся за одетыми плющом изгородями. Дом, который искал комиссар, оказался особнячком из тесаного камня с полосатым тентом над дверью. Полицейский дважды нажал на звонок в виде ромба с кнопкой-зрачком посередине. Под звонком была привинчена табличка: «Д-р Эдмон Шернесе. Офтальмология. Хирургия глаза».

Ответа не было. Ньеман взглянул на дверной замок. Он был несложен, а комиссар сегодня уже не раз позволил себе проникать в дом без спросу. Спустя несколько секунд он стоял в коридоре с мраморным полом. Стрелки на стенах указывали путь к приемной; она была слева, но полицейский заметил справа другую дверь, обитую кожей.

Это была смотровая. Повернув ручку, он вошел в длинную комнату, которую вернее было бы назвать верандой: ее потолок и две стены были полностью застеклены. Где-то в углу, в темноте, слышался шум льющейся воды.

Ньеману понадобилось несколько секунд, чтобы разглядеть в дальнем конце помещения человека, склонившегося над раковиной.

– Доктор Шернесе?

Человек обернулся. Ньеман подошел ближе. Первое, что он отметил, были руки врача – смуглые, блестевшие в струях воды, они напоминали старые корни, испещренные коричневыми пятнами и вздутыми синеватыми венами, которые извивались под кожей от основания пальцев до крепких запястий.

– Кто вы?

Низкий голос звучал спокойно. Человек был маленького роста, но мощного сложения. Он выглядел лет на шестьдесят с лишним. Надо лбом, высоким, смуглым и тоже усеянным темными пятнышками, вздымалась волнистая седая шевелюра. Суровый рубленый профиль и крепко сбитое тело делали врача похожим на древний долмен, несокрушимый, загадочный и тем более странный, что одет доктор был в майку и трусы белого цвета.

– Комиссар полиции Пьер Ньеман. Я звонил, но никто не ответил.

– Как же вы вошли?

Ньеман нарисовал в воздухе затейливую арабеску, точно цирковой фокусник:

– Да уж исхитрился.

Врач вежливой улыбкой дал понять, что извиняет непрошеное вторжение полицейского. Он нажал локтем на длинный рычаг крана, чтобы остановить воду, и, воздев мокрые руки, пошел через застекленную комнату к вешалке с полотенцами. На столе в темном конце помещения были разложены коробки с линзами для подбора очков, приборы, инструменты, на стене висели анатомические таблицы и муляжи глазного яблока. Шернесе спокойно заявил:

– Один полицейский уже нанес мне визит сегодня днем. А вам что угодно?

Ньеман стоял в нескольких метрах от врача. Внезапно полицейский осознал, что только сейчас видит главную характерную черту доктора, выделявшую его среди тысяч других людей. Глаза. У Шернесе они были почти бесцветными: светло-серая радужная оболочка придавала взгляду что-то змеиное. Зрачки походили на два крошечных аквариума; Ньеман ничуть не удивился бы, разглядев в них каких-нибудь хищных морских убийц, покрытых стальной чешуей.

Он ответил:

– Я как раз хотел спросить вас о нем.

Врач снисходительно усмехнулся.

– Оригинально! Значит, теперь у нас одни полицейские разыскивают других?

– В котором часу он приходил?

– Ну... примерно в шесть вечера.

– Так поздно? Вы не помните, какие вопросы он вам задавал?

– Конечно, помню. Он расспрашивал о больных из клиники в окрестностях Гернона. Там содержатся дети с нарушениями зрения. Я их регулярно осматриваю и лечу.