Святой Грааль

Возможно, подумал Олег с сильно бьющимся сердцем, это и есть самый древний город на свете. Здесь проходят все караванные пути-дороги, ибо соединяются два гигантских материка: Европа и Азия. Издавна здесь бродили народы, чьи имена давно канули в вечность, название города всякий раз менялось, он горел, разрушался, снова отстраивался, ибо народы рождались, старели и умирали, а с ними умирал и язык, но город все стоял на берегу пролива — необходим!

Сюда приходили хетты, македонцы, дикие люди из Паннонии, Италии, Скифии, Гипербореи. Шедший с Севера обязательно следовал звериной тропой, что под его ногами превратилась в широкую утоптанную дорогу, а который направлялся с Юга, шел другой тропой, но оба непременно встречались, ибо по воле богов дороги повторяют складки земли — на пересечении возник город. Названия много раз менялись, сохранилось название только предпоследнего — Византий, но когда римский император Константин присматривал место для новой столицы, он понял, что лучшего места, чем древнейший Византий, не найти. Византий был переименован в город Константина — Константинополь, немедленно по приказу императора началось расширение города. Для начала он перегородил перешеек, соединяющий Европу с Азией, высокой каменной стеной, воздвиг сто сорок огромных боевых башен, что защищали стену, накапливали в себе воинов, оружие, провизию. Еще восемьдесят огромных башен охраняли стену, которой новая столица отгородилась от моря. Константин с внутренней стороны стены выстроил дворцы, крепости, роскошные дома для сановников, массивные казармы для императорской гвардии, богатейшие храмы (позднее разрушенные, на их мощных фундаментах воздвигли не менее богатые церкви), поставил ряды высоких домов для гостей, выстроил склады и тюрьмы, под тюрьмами вырыли обширные подвалы: тайные и явные — для простых заключенных, особо опасных, а самые тайные — для личных врагов императора. Пыточные тайники выходили прямо в залив, куда сплавляли трупы в холщовых мешках с булыжниками в ногах. Рядом с особо тайными камерами пыток были тайные хранилища казны, тоже с разными ступенями доступа — в самые важные мог заходить лишь император.

Олег еще в прошлое посещение заметил, как старательно Константин украшал стольный град, как нещадно ограбил подвластные земли, согнав в старенький Византий лучших мастеров, ремесленников, как стремительно Византий превратился в гордый Константинополь, ибо отовсюду везли отшлифованные плиты мрамора, базальта, статуи богов и героев, кентавров и химер.

Константинополь выглядел неприступным, старый Византий стыдливо затерялся среди столичного великолепия, превратившись в один из кварталов — не самый бедный, но и не богатый. Тысячу лет он был Агниром, подумал

Олег горько. Тысячу лет именовали Керчом, тысячу лет знали Комонск, еще тысячу с небольшим — Византием, теперь уже тысячу лет знают как Константинополь...

Его плечи передернуло, как от внезапно налетевшего порыва северного ветра. Под каким именем его будут знать следующую тысячу лет? Какие народы придут, сокрушив нынешних новогреков: помесь пришлых славян и остатков соседних диких племен, которые зовут себя гордо римлянами, соседи их называют ромеями, а в будущем окрестят византийцами? Или когда-нибудь удастся остановить бессмысленное истребление одного народа другим?

Томас внимательно рассматривал вырастающие стены, в глазах блестел профессиональный интерес:

— За тысячу лет никто эту крепость не взял на копье... Ты внутри бывал?

— Бывал, — ответил Олег. Голос его прозвучал до странности глухо. Томас повернулся удивленно, Олег кивнул: — Бывал-бывал! И внутри, и снаружи.

— Хорошая все-таки у вас, калик, жизнь, — вздохнул Томас. — Бываете там, куда нет хода человеку с мечом.

Лицо калики застыло, словно вспоминал что-то погребенное в пластах памяти. Томас не решался прервать молчание: в калике временами проглядывало нечто очень загадочное. Раньше рыцарь на такие мелочи не обратил бы внимания, но жизнь потаскала через разные страны, народы, обычаи, и хотя христианская твердыня в душе лишь окрепла, все же научился чувствовать другие души, хоть и обреченные гореть в адском огне из-за неверия в Христа.

Олег очнулся от дум, сказал предостерегающе:

— Если Семеро Тайных не оставили блажь добыть твою чашу, то их человек наверняка ждет в Константинополе. Этих ворот из Азии в Европу никто не минует!