Святой Грааль

— Молю вас, железный рыцарь... и тебя, мохнатый оборотень-гиперборей, простить нас великодушно! Непобедимые уехали на рассвете. Не попрощавшись, никому ничего не сказав — на одной лошади.

Томас шумно вздохнул, из него словно бы выдернули стальной кол, на котором он корчился с ночи. Он чуть осел, стал даже меньше ростом. Олег тоже ощутил несказанное облегчение, — хорошо без драки, но бедный настоятель истолковал иначе, вскричал жалобно:

— Пусть ваши мужественные сердца не разрываются от неслыханного горя! Мы не виноваты, что получилось так!

— Не будем винить, — пообещал Олег. — Еще как не будем!

А Томас спросил очень осторожненько:

— Сказали что-либо на прощание? Вызов, пожелание встретиться в другом месте?

Настоятель виновато покачал головой:

— Не высказали, что удивительно! Уехали очень тихо.

— Гм... а что делали после приезда? Почему так вдруг?

Настоятель ответил медленно, голос чуть окреп, в нем появились нотки гнева:

— Для нас самих это мировая загадка. Я посажу всех монахов разгадывать, не дам есть, пока не отыщут правильный или хотя бы изящный ответ в духе нашей школы. Непобедимые въехали в ворота на своих великолепных конях, их знамена красиво реяли в серебристой лунной мгле, а лица были суровы и надменны, как подобает непобедимым. Потом увидели расколотую скалу, на которой наши герои раньше разбивали кирпичи, и поинтересовались, что случилось... Затем узрели перебитое бревно. Тоже спросили... В это время ваши кони проломили стену конюшни, начали гоняться за кобылицами. Потом, к великому несчастью, лопнули бочки с напитками. Ваши жеребцы изволили выпить все наше вино... Белый жеребец прыгнул на коня непобедимого, желая с ним совокупиться...

— Тот приехал на кобыле? — осведомился Томас.

— Нет, но ваш жеребец одурел... простите, был в таком восторге от нашего вина, что уже ничего не соображал. Конь непобедимого пытался вырваться, но ваш жеребец был намного мощнее, к тому же конь непобедимого не смог выдержать его тяжести, у него сломался хребет...

— Бедное животное, — бросил Томас равнодушно. — А что мой конь?

— Захрапел прямо на плачущем коне непобедимого. Благодаря этому удалось поймать и спящего перетащить в библи... конюшню.

Олег прислушивался к шуму и грохоту за стеной, спросил с беспокойством:

— А мой?

Настоятель скорбно покачал головой, и все монахи в отдалении тоже покачали головами и оставили их так качаться:

— Ваш продолжает. Слышите, гремит? Это он гоняется за кобылицами, повозками, овцами, козами, топчет кур, уток, заглядывает в окна, пугая монахов и отрывая их от благочестивых размышлений о Высоком. Непобедимые поспешили сесть вдвоем на уцелевшего коня и уехать, потому что ваш развеселившийся конь начал поглядывать и на него, а тот был намного меньше — беленький, с изящными ножками...

— Ну нет, — возразил Олег решительно. — Мой конь не таков!

Томас оглядел его с головы до ног, словно впервые узрел, нагло расхохотался:

— Много ты знаешь, хоть и сидел в пещерах! Этого коня мы обрели несколько недель тому, а где он раньше жил? Может быть, в Греции! К тому же именно в тех краях, где купили, наш всемилостивейший Господь однажды в гневе... праведном, конечно!.. испепелил два многолюдных города за такие шуточки!

Олег все прислушивался к грохоту, ржанью, треску, предположил:

— Я много слыхивал про монастырские вина... Хорошо бы захватить в дорогу, как подобает истинным подвижникам. Чтобы искушение низменной плоти было сильнее, а мы чтоб боролись во всю мощь, и чтоб наша победа была выше!

Настоятель попятился, повис на руках монахов-помощников:

— Еще и вы?.. Тогда от монастыря ничего не останется!

— Люди крепче, чем лошади!

Томас тоже прислушивался к непрекращающемуся грохоту, кивнул настоятелю:

— Ты прав, святой отче. Нам хватает с чем бороться. Сэр калика, не пора ли в дорогу? Увы, потешиться ни рыцарским поединком, ни твоей доброй дракой не удается. Одна надежда, что какая-нибудь пакость подстерегает по дороге. А тут делать нечего: поели-попили, а по... гм... погуляем в другом месте, чтобы раззуделось и размахнулось во всю сласть.

Настоятель обернулся, крикнул:

— Собрать великим северным воинам в дорогу драгоценный откуп... э-э... дары, еду, одеяла. Мигом!

Монахи разбежались, настоятель осторожно повернулся, его повели через сад, где Олег увидел жуткую картину разрушения, словно пронеслись орды Аттилы: просторная конюшня, сложенная из необожженной глины, рассыпалась, желтые глыбы раскатилиь, калеча и топча нежные цветы, почти полностью засыпали родник.