Артания

Слуга удивился:

– Обижаете, господин. Его каждый знает. Это же сам Янкерд!

Придону почудился в самом имени звон боевых труб и лязг железа. Даже словно бы снова в воздухе повеяло недобрым холодом.

– Янкерд, – повторил он, – Янкерд, говоришь.

– Янкерд, – повторил слуга. – Он самый!

– Все понятно, – сказал Придон. – Но только непонятно, кто такой этот Янкерд. И чем он известен. И что он вообще такое.

Слуга раскрыл рот. Придон смотрел прямо в глаза, наконец до сознания слуги дошло, что есть такие дикие земли, где не слышали о великом Янкерде. Он даже выпрямился, когда сказал уважительно:

– Это же князь из рода потомственных беров, он властелин земель, что граничат с самой Славией!.. Потому у него самое большое войско! А сам он побеждает во всех турнирах. А впервые прославился, когда привез голову Оранжевого Дива и бросил под ноги тцару.

Придон пожал плечами.

– Наверное, у вас тут дивы мелковаты.

– Что вы, господин!

– Ладно, беги, – разрешил Придон. – Больше ничего о нем не знаешь?

Слуга отступил, потер плечо, морщась от сильных пальцев артанина, сказал почтительно:

– Да что там… Потом все узнаем. Ведь он жених нашей Итании Прекрасной.

Придон ощутил удар в живот. Слуга уже исчез, а дыхание не возвращалось, в глазах потемнело.

Часть вторая

Глава 1

Женщины бросали испуганно-похотливые взгляды. Одна еще при первой встрече украдкой от бредущего рядом мужа открыла грудь, заговорщицки улыбнулась, а когда пришли, с другого конца зала обернулась и сделала приглашающий жест.

За ним никто не приходил, словно о нем забыли вовсе. За это время к его виду чуть привыкли и уже не шарахались с испуганными криками. То одна красотка, то другая начинали, осмелев, кокетничать, показывали то обнаженные ноги, то груди. Одна и вовсе ухитрилась продемонстрировать сочные и вздутые, словно взбитые подушки, молочно-белые ягодицы.

Молодой бер, в окружении таких же разряженных хлыщей, что-то рассказывал, сам похохатывал, бурно жестикулировал. Остальные посмеивались сдержанно, посматривали по сторонам, кланялись более знатным, брезгливо отворачивались от людей ниже по положению.

Рассказчик, заметив Придона, заговорил громче, а когда увидел, что артанин не обращает внимания, еще больше повысил голос. До Придона донеслось:

– Спрашивают артанина: как будет по-артански: «вперед»?.. «Аглы», отвечает артанин. Хорошо, говорят ему, а как будет по-артански «назад»?.. Тут он отвечает так это надменно, как все они умеют: у гордых сынов великой Артании нет слова «назад»! Мы поворачиваемся и – «аглы»!

Придон медленно вперил в него взгляд. Он не потянул руку к рукояти топора, но многие уже усмотрели это страшное оружие в его ладони. Вельможа смертельно побледнел, его затрясло, словно уже видел вскинутый над собой топор, уже представил, как отточенное лезвие с хрустом разрубит ему череп, как язык вывалится на сторону, как острое железо рассечет грудь и живот так, что из вскрытого желудка потечет все, что сейчас молодецки и по-мужски усвоил на пиру…

Другие поспешно отступили, а молодой бер не смог сдвинуться с места, ноги как приросли к полу. Остановившимися глазами смотрел на огромного варвара. Придон так же неспешно подошел ближе, посмотрел в белые от ужаса глаза, поинтересовался медленно, с расстановкой:

– Так как… было… твое имя?

– Мое имя… – пролепетал вельможа, губы тряслись, как листья осины в бурю, – мое имя… Кохан…

– Кохан, – повторил Придон. – Твое имя было Кохан…

Светлые штаны вельможи потемнели. Под ногами начала расплываться лужа. Он видел, что варвар смотрит уже не на него, а на могильный камень, на котором написано «Кохан».

Придон брезгливо поморщился, отступил. В Артании, если такое случилось бы с кем, тут же выхватил бы нож и покончил с собой. А этот… сегодня же, сменив штаны, будет шутить с женщинами, с теми женщинами, что видели его позор!

Вельможа, видя, что сейчас его отпускают живым, попятился. За ним потянулась желтая струйка мокрых следов.

– Смени имя, – сказал Придон. Подумал и добавил: – И лицо.

Он сам не знал, как это сменить лицо, но, похоже, этот трус, что тоже не знает, исчезнет из дворца. Не из стыда перед другими, а из страха перед ним, мужчиной.

Ему казалось, что за спиной посмеиваются, потому ходил с надменным лицом, посматривал на все и на всех свысока, чуть откинув голову, а руки слегка растопыривал, так выглядит страшнее, косые мышцы спины раздвигаются, как крылья летучей мыши, руки как бревна – готовы задеть всякого, кто неосторожно окажется поблизости.