Артания

– Говори. Я догадываюсь, о чем ты, но все же скажи это вслух.

– Я хочу, – вырвалось у Придона, как стон, – если не могу прекратить всю эту муку, то… поскорее состариться!

Старик вскинул брови, глаза всматривались в Придона с новым выражением.

– Зачем?

– Чтоб вот так же… как горы… безмятежно! До каких пор любовь будет меня мучить?

Старец снова долго молчал, взгляд оставался неподвижным, а вершины гор, казалось, сами суетливо двигались, стараясь попасть в его поле зрения, чтобы ощутить сильную ласковую руку хозяина на каменной шкуре со вздыбленной шерстью.

Придон затаил дыхание.

– Дальше в горах живет мой старший брат, – наконец ответил Льдяст. – Он намного… старше. Спроси лучше у него.

– А ты?

– Что я могу знать? – ответил волшебник. – Я стар и сед, но моя любовь еще не постарела… Ты видел, как зимой на крыше лежит снег, но в очаге полыхают раскаленные угли? Моя любовь греет и меня, и ту, для которой я много-много лет тому назад добывал перья сокола.

Он посмотрел в сторону двери. Брови сдвинулись, он перевел взор в окно. Там, над острыми пиками гор, блеснула искорка, разрослась. Придон с изумлением рассмотрел крохотную фигурку летящей женщины в развевающихся одеждах. Аснерд взглянул тоже, наконец буркнул:

– Ага, вот какое твое вино…

– Ты не ошибся, воевода, – ответил Льдяст довольно.

– Наверное, старое вино, – похвалил лицемерно Аснерд. – Выдержанное!

Брови Льдяста сдвинулись, а голос прогремел, как пока еще далекий гром:

– Да, любовь, как и вино, с возрастом тоже становится крепче, ароматнее и тоньше… Ты еще не знаешь?

– Я-то знаю, – отпарировал Аснерд. – Но то я, а то ты!

Льдяст побагровел, раздулся от гнева. Некоторое время казалось, что разразится страшная гроза, но Льдяст внезапно расхохотался, хлопнул Аснерда по плечу.

– Завидуешь, что не только тебе повезло?.. Ладно, я…

Придону почудилось, что толстые доски дрогнули. В щели хлынул свет, дверь исчезла. Через порог шагнула женщина, за ее спиной на миг возникли снежные горы на синем небе, затем дверь возникла на старом месте. Лицо Льдяста вспыхнуло, налилось молодостью, спина распрямилась. Он засмеялся молодо и грохочуще. Женщина уперла руки в бока, лицо ее было румяным от мороза, а глаза смеялись.

– Вот так? – сказала она веселым голосом, старательно изображая гнев. – Стоит мне за порог, а ты уже пьянствуешь?

Артане поднялись, поклонились. Льдяст обвел рукой.

– Сердце мое, это мои друзья. Собери нам на стол, а то мы чуть-чуть перекусили, чтобы не умереть с голоду, но все с нетерпением ждем твоего обеда…

Аснерд удивился:

– Тебе ж только бровью шевельнуть!

– Хе, – ответил волшебник гордо. – Ничто не сравнится с тем, как она готовит! Есть вещи и повыше колдовства.

Придон посмотрел на волшебника, на его красавицу-жену, вдруг ощутил, что все то, что пожрали, в самом деле всего лишь разминка перед Настоящим Обедом.

Конст и Вяземайт вскинули головы. Аснерд и Придон спускались как два каменных медведя, сопели и ворчали, Аснерд еще ухитрился почесаться на ходу, даже непонятно, что за сила им помогает не сорваться с отвесной скалы.

Придон соскочил, когда до площадки оставалось не больше двух сажен, но колени подломились, он охнул и пал на бок.

– Переел, – объяснил он виновато, поднялся поспешно, огляделся. – У вас все в порядке?.. Тогда поехали.

За спиной Аснерда болтался мешок. Он сунул Вяземайту в руки, тот заглянул вовнутрь, глаза расширились. Придон снял путы с конских ног, Луговик счастливо заржал. Уже с седла Придон оглянулся на Вяземайта, тот что-то совал Кон-сту и объяснял знаками, как именно надо есть эту непонятную штуку.

– Вперед? – спросил Придон вопросительно.

– Да, – согласился Аснерд и добавил: – Но – за мной. Уже скоро доберемся.

– Ага, скоро, – буркнул Вяземайт.

– Что-то не так? – поинтересовался Аснерд грозно.

– Да нет, все так. – ответил Вяземайт лицемерно. – А у тебя еще много здесь знакомых?

Аснерд фыркнул, выехал вперед. Навстречу пронизывающий ледяной ветер, на сытый желудок в нем никакого холода, никакой враждебности, просто ветер. Все трое цепочкой тащились следом. Вяземайт и Конст в седлах передавали друг другу мешок, Придон слышал их голоса, иногда насмешливые, иной раз удивленные. Часто умолкали надолго, а если ветер менял направление, слышно было хруст мощно работающих челюстей.