Артания

Смертному нельзя вот так просто обнажать меч, но не мог оторвать завороженного взора от самого прекрасного на свете зрелища: покидающего ножны длинного лезвия. Кончик оказался узкий, вытянутый, как язык, только горит все таким же белым огнем, даже сейчас превращая своим светом день в сумерки.

Он стоял в центре яркого круга, от деревьев легли, прячась от света, угольно-черные тени. Он стоял с этим солнечным мечом в руке, и неясное предчувствие заставило опустить взор под ноги. Лохмотья снова стали одеждой, сапоги – сапогами. Но по спине пробежал холод… …у него не было тени.

ГЛАВА 13

Придон заставил себя сдвинуться с места. Меч все еще в руке, в голове сумбур, обрывки странных мыслей. Слишком много случилось, чтобы понял и объял умом даже великий мудрец. Сейчас кажется диким, что бросился переворачивать эту скалу, что не скала вовсе, а краеугольный камень Мироздания. Тем самым выступил против самого Творца, а ведь перед лицом Рода даже самые могучие боги не больше чем мокрицы под копытом огненного коня. Но вот он уцелел, хотя освободил даже не бога, а нечто гораздо более могучее и страшное, врага и соперника самого Творца…

Но если все свершается по воле Творца, тогда это он, Творец, решил, что этому скованному пора обрести свободу и прощение? И в тот миг, когда он, Придон, уперся в ту незыблемую скалу, незримая рука Мастера толкнула камень Мироздания… Ведь освобожденный Азазель, чувствами сразу объяв весь мир, мгновенно понял, насколько тогда, в Начале Времен, был не прав. И что путь, начертанный для человека Творцом, был верным. Вяземайт сказал бы, что Азазель ринулся к Творцу, признал свою вину, и Творец, жестокий, но справедливый, принял блудного сына, частицу себя самого, вернул в свой небесно-звездный мир, недоступный человеку.

А Придону Азазель передал частицу своей сути, огненной и бунтарской. И оставил свой меч, меч Азазеля, а никакого не Хорса.

Все это он обдумывал, все ускоряя и ускоряя шаг, деревья сперва двигались мимо неровными толчками, затем замелькали, как спицы в колесе. Рядом с огненным мечом, созданным самим Творцом, к спине прижимается боевой топор артанина, выкованный человеком.

В сторонке вспыхнул красный огонь, огромное и бесформенное пламя метнулось за деревьями. Придон по-прежнему на месте лица видел только багровый свет с оранжевыми глазами, но голову бы дал на отрез, что падший ангел, высвобожденный из самой скалы, смотрит с великим потрясением.

– Ты… – услышал Придон могучий голос, который Патута старался сделать как можно более тихим, – ты сумел моего господина… и старшего брата!.. Мир перевернулся: рыбы летают по небу, овцы пасут волков… Азазель не растерзал, а ведь восстал в великом гневе!.. Мир перевернулся снова и поскакал кузнечиком… по воде, облакам. Великий Мастер не испепелил вставшего из недр Азазеля… а с любовью принял в свое лоно!

– Где взять коня? – спросил Придон. Падший поперхнулся.

– Чего?

– Коня, – повторил Придон. – Такой зверь о четырех ногах и с двумя ушами. Еще у него грива и хвост, это самое прекрасное, что ваш хозяин сделал после женщины.

Ангел смотрел с великим изумлением. Придон, слишком оглушенный всеми событиями, даже не думал о самом их верховном Мастере, озирался, а Патута, ангел, проговорил медленно:

– Азазель был нашим вождем. И хоть мы ошибались… но Азазель был прекрасным вождем, и прекрасным… да, прекрасным. Ты вызволил его, и вот теперь я не знаю, я не нахожу, чем отблагодарить тебя.

– Найди мне коня, – сказал Придон.

– Зачем тебе конь в этом лесу?

– Мне нужно в Куябу, – ответил Придон. – Сердце мое полно горечи – я уже не страшусь, что уже опоздал, – знаю.

– А если опоздал?

– Я умру, – ответил Придон просто. – Но там, а не здесь.

Ангел сказал:

– Если надо, я сам стану твоим конем… Но лучше я сейчас же доставлю тебя в эту… Куябу. Только посмотрю, что это такое… А, вот она! Куда тебя?

– Во дворец, – ответил Придон. – Если сможешь, а там найду дорогу. Волхвы говорят, что люди… тоже боги.

– Тоже?.. – переспросил Патута, в прекрасном голосе звучала насмешка. – Люди не боги, человек!.. Намного слабее богов, как слабее ребенок огромного быка. Но вам предначертано… Человек – это… это последнее, что сотворил наш Мастер. Самая совершенная его мысль, как он тогда сказал. Мы – предыдущие. Ты появился раньше богов, но будешь и тогда, когда о них забудут… ибо боги – временное, созданное уже тобой, человеком, а ты, человек, – вечность…