Артания

– Посмел бы только, – сказал Вяземайт с ненавистью.

– Никто не смеет, – втолковывал Черево Скиллу, как самому старшему и, как чувствовал Придон, самому разумному. – Видишь, я иду без оружия! Все вельможи идут без оружия. Самые преданные полководцы, беры, беричи, не говоря уже о песиглавцах, – все без оружия! У меня отбирают даже пилочку для ногтей, представляешь?

Скилл поколебался, затем его жестокое лицо чуть дрогнуло в жестокой улыбке:

– Даже пилочку? Вы слышали, герои?

Аснерд с готовностью захохотал, Вяземайт процедил ругательство в адрес трусливых куявов, но вслед за Скиллом вытащили топоры. Стражи насторожились, к ним присоединилось еще с десяток таких же огромных, закованных в настоящие железные доспехи.

Придон поставил топор у стены так, чтобы лишь острым концом упирался в пол, а рукояткой в стену. Друзья оставили свое оружие рядом. Стражи все еще загораживали ворота, копья были нацелены в артан.

Скилл спросил раздраженно:

– Что еще?

– Поясные ножи, – напомнил Черево. Скилл зло искривил губы в усмешке:

– Ах да, здесь отбирают даже пилочки для ногтей.

Нож звякнул о каменные плиты пола. Аснерд молча бросил свой нож, который больше напоминал куявский меч, а Вяземайт прорычал злобно, что нож он оставит здесь, зачем ему нож, он любого из здешних богатырей задавит голыми руками, если кто не верит, пусть выйдет к нему, даже во всем своем железе…

Олекса и Тур сняли молча, посматривая на отца.

Ворота открылись медленно, торжественно, без скрипа. Черево скользнул в щель раньше, чем распахнулись во всю ширь, но Скилл, истинный артанин, дождался, пока створки уперлись в стены. Так и пошли, надменно, это они выказывают этому саду честь, почтив своим присутствием.

У Придона голова кружилась от сильных и разных запахов, тревожащих, волнующих, так может взволновать мужчину только вид прекрасного оружия, статных коней или хорошая песня.

По обе стороны дорожки с тихим плеском вверх бьют водяные струи. От них повеяло прохладой и бодростью. Придона всегда удивляла вода, бьющая вверх такими тугими струями, и, хотя Вяземайт объяснял, как и почему, все равно это казалось чудом.

Над деревьями и кустами порхают, как бабочки, странно проваливаясь в воздухе, дивные яркие птицы. Другие, спрятавшись среди веток, поют настолько прекрасными голосами, что Придон начал задыхаться от непонятного волнения.

Непривычные запахи окутывали их волшебными чарами со всех сторон. Придон, привыкший к простым ароматам выжженной степи, ощутил, как грудь переполняется, в голове тоже теснота, глаза уже не воспринимают изобилия…

Их вели по широкой дорожке, усыпанной золотым песком, справа и слева роскошные кусты роз, довольно жужжат крупные мохнатые шмели, за кустами низкорослые деревья, настолько красивые, что дух захватывает. Придон никогда не думал, что может любоваться просто деревьями, а за этими деревьями, которым не знает даже названия, другие – настолько высокие и стройные, что в степях Артании такие просто не могли вырасти. Если у низкорослых листва нежно-зеленая, то у высоких – темная, почти торжественно черная, словно у волхвов воинства Смерти, и над всем еще неумолчный щебет невероятно пестрых птиц, ярких, с красным и оранжевым оперением, с хохолками на головах и роскошными хвостами, каких не увидишь даже у самых красивых артанских петухов…

Фонтаны выбрасывают струи в стороне от дорожки, лишь однажды ветер донес мельчайшую водяную пыль. Она приятно охолодила кожу, но крохотные капельки тут же исчезли на горячей коже.

Потом деревья разом исчезли, словно невидимые руки убрали с пути. Дальше – гладкая, как стол, площадь в ровных плитах мрамора, а за ней – сам исполинский дворец.

Придон изо всех сил стискивал кулаки. Рядом неспешно двигается Аснерд, лицо неподвижное, но глаза воеводы расширились, дышит тяжело. Даже он, бывавший здесь, в Куябе, потрясен больше, чем если бы получил меж ушей боевым молотом. Впереди покачиваются спины Скилла и Вяземайта, мышцы вздулись, застыли, словно оба героя подхватили на плечи падающий свод неба и несут, боясь сделать неверный шаг.

Придон был почти уверен, что приближаются к гигантской глыбе льда. Неимоверно огромной, блистающей, с полупрозрачными и переливающимися гранями, рухнувшей прямо с небес! Видно, как внутри стен стремительно проскакивают легкие тени, огоньки, радужные стрелы, где неуловимо быстро голубой свет переходит в зеленоватый, в цвет морской волны, где остро стреляют в глаза крохотные синие огоньки, а высокие башенки на плоской крыше горят, как железо в горне, рассыпая длинные шипящие искры.