Артания

– Как думаешь, – спросил Аснерд, – она его заметила?

– Трудно сказать, – ответил Скилл. – Ты же знаешь, если судить о любви по обычным ее проявлениям, то она больше похожа на вражду, чем на дружбу.

Аснерд расхохотался, поперхнулся от залетевшего в пасть ветра. Рассмеялся и Скилл.

– Это тебе везет с женщинами, – сказал он почти с завистью. – Тебя любят везде!

– Везде, – согласился Аснерд гордо. – Но то все так, пустяки… Мне вообще-то сказочно повезло. Когда я возвращаюсь из похода, она выбегает мне навстречу… нет, не к порогу, как у других, а за городские врата! Вот увидишь. Как чует, не знаю. Внутри женщин есть что-то волшебное. И всякий раз как впервые вижу ее сияющие глаза, слышу ее счастливый смех!.. Мне повезло. Мне повезло неслыханно. Я бы мог родиться раньше или позже, тогда бы мы не… Черт, не хочу даже думать о таком страшном! Мне то ли за заслуги в прежней жизни или же за подвиги моих родителей, но мне позволили родиться…. в самое лучшее время. И когда мне было двадцать лет, я однажды встретил ее, юную и трепещущую, у колодца.

Скилл покосился на воеводу, грузного, тяжелого, с развевающимися по ветру седыми волосами.

– То было давно!

– Да, – ответил Аснерд счастливо. – Это было давно и… недавно. Когда я возвращаюсь, она выбегает за городские врата, все такая же молодая и красивая. Другие уже давно бабы, старые и безобразные, злобные старухи… но моя все такая же юная, как в тот первый день! Конечно, каким-то уродам она может почудиться тоже старой… но у них неправильные глаза. А правильные – у меня.

Он ехал гордый и сам внезапно помолодевший. Выпрямился, грудь подал вперед, словно молодой воин, внезапно увидевший перед собой толпу восторженных девушек. Глаза задорно заблестели.

Придон на скаку все больше зарывался лицом в конскую гриву, глаза становились все несчастнее. Вяземайт мчался рядом, спросил озабоченно:

– Что-то случилось?

– Да! – вскрикнул Придон. – Да! Вяземайт встревожился:

– Что?

– Разве не видишь? – вскричал Придон. – Туча идет с востока!

Вяземайт повернулся. Далеко у горизонта росло облачко. Если ветром не развеет, то к вечеру может вырасти в тучу. Даже в грозовую тучу.

– Ну и что? – спросил он. – Дождь пройдет стороной. А если бы даже ветер переменился, то наши кони мчатся быстрее птиц. Мы можем уйти от любой грозы, если захотим.

Придон воскликнул с такой мукой, словно рвалось сердце:

– Да при чем здесь мы? Мы разве для себя живем? Для других ведь… Она ведь не любит дождь! Такая светлая и нежная не может любить дождь… Она такая ясная, чистая, она обожает чистое небо… Я бы полжизни отдал, только бы ползать по небосводу и сдирать все эти лохмотья еще на горизонте! А ночью я не могу спать, потому что звезды сияют недостаточно ярко, чтобы ей понравиться!.. И рассвет здесь не такой чистый и красочный, как у нас в Степи… Я хотел бы…

Дальше Вяземайт не слушал, приотстал к Аснерду и Скиллу. Олекса и Тур мчатся ноздря в ноздрю далеко впереди, эти ни над чем головы не сушат, для них в мире все просто и понятно.

Впереди выросли, быстро приблизились и под грохот копыт разбежались по сторонам могучие яворы. Воздух стал влажным, а когда кони взбежали на берег, Скилл предостерегающе засвистел.

Придон натянул повод, конь готов был ринуться в бурную воду: на том берегу уже родная Артания!

Пока гостили в Куявии, в верховьях куявских гор прошли затяжные ливни. Ручьи стали шире втрое, переполнили водами и эту реку, бурлит, вот-вот выйдет из берегов. Лучше бы, конечно, отыскать брод, но, как назло, на этом берегу толпятся эти жалкие куявы, голосят по-бабьи, им-де на время наводнения срываться с насиженных мест, погибнет зерно на полях, а родные огороды не увезешь на телегах…

Придон толкнул коня, тот фыркнул, как рассерженный кот, но послушно бросился в бурные волны. Придон соскользнул с седла, поплыл, даже не держась за седло: Сзади обрушилась волна, это с разбега вломился в водные хляби гороподобный конь Аснерда.

Вскоре слева показался конь в яблоках, поплыл, как быстрая рыба, рядом голова Вяземайта. Волхв не просто держится за седло, а будто бы даже тянет за собой коня, помогает. Придон вспомнил рассказы, что род Вяземайта тянется от речного бога, тот даже коней его роду дарит своих, водяных.

Придон наддал, выбился из сил, но выбрались на берег с Вяземайтом ноздря в ноздрю. Ноги подломились, он ухватился за стремя, чтобы не упасть на песок.